Повелитель Ижоры
Шрифт:
Она взяла со стола спикер. Нерешительно повертела в руках. Положила обратно.
Потом, словно передумав, подняла спикер снова, назвала чей-то номер. Волнуясь, с минуту ждала ответа. Не глядя больше на дисплей, оставила спикер лежать на столе и присела на край кровати, закрыв лицо руками.
Свет ночника потух. Ленка уткнулась носом в подушку.
Однако ранний рассвет застал ее уже одетой (в джинсы и умопомрачительную спортивную курточку). Свои красивые волосы она спрятала под бейсболкой и оттого окончательно сделалась похожей на мальчишку. Оглядев комнату напоследок, она осторожно прикрыла
Спикер был подключен к автомобильной сети. Резиновая жаба заняла свое место на торпеде. Лупоглазый «остин», сам похожий на лягушку, ворчал мотором, готовый увезти хозяйку прочь из дома.
Ленка поправила козырек бейсболки. Кинула взгляд в зеркало и усмехнулась. А потом тихонько нажала на педаль.
Солнце поднималось над деревьями парка, и роса на траве исчезала на глазах. День обещал быть жарким.
Вероятно, был уже полдень, когда Филипп открыл глаза – и тут же снова зажмурился от яркого света. Поморгал, приподнялся на локте и снова попробовал оглядеться, щурясь от солнца.
Он лежал на длинной деревянной скамейке, выкрашенной белой масляной краской, но уже порядком грязной, как если бы по ней ходили ногами; под скамейкой (видел Филипп) валялась пустая бутылка, и не одна. Пахло прокисшим пивом и окурками. Откуда-то доносилась иностранная речь. Возможно, от всего этого в голове гудело.
Фил поднял глаза и вздрогнул: исполинских размеров чугунный колокол возвышался на площади, шагах в тридцати, и два силуэта на верхушке этого колокола, казалось, тянутся к самому солнцу. Один сжимал в руках увесистый крест, другой склонился перед ним, словно ждал наказания. «Это же тот самый памятник, – вспомнил Фил. – Это все еще Новгород». И точно: за его спиной белел Софийский собор (в точности там, где в прошлой модели стоял терем князя Борислава). В стороне, за деревьями, виднелись крепостная стена и башня красного кирпича с устроенным прямо в ней рестораном.
Ресторанная музыка была на удивление знакомой: невидимый шансонье все натягивал свою «ушаночку» – боялся простудиться в разгар лета. Этот новый Новгород был куда беспокойнее старого.
Хотя волноваться не было причин. Вокруг шелестели липы, толковали о чем-то сизые голуби, прохаживались туристы в мешковатых джинсах, с камерами. Кое-кто удивленно поглядывал на встрепанного парня в необычной одежде, растянувшегося на уличной скамейке, как у себя дома. Было даже странно, как это на него не обратила внимания милиция.
Вдруг Фил дернулся, как ужаленный, и сел на своей скамье, поджав ноги.
– Ник, – позвал он. – Ники, ты где?
Но друга рядом не было.
Последнее, что помнил Фил, – это как он крепко схватил Ника за руку (и верно, чего было стесняться?), и как темнота накрыла их, а потом, словно выждав, последняя притаившаяся молния ослепила и оглушила. Его пальцы разжались, и дальше они падали порознь (это необъяснимое чувство свободного падения напомнило Филиппу о чем-то недавнем и неприятном).
И вот теперь он остался один, и было совершенно непонятно, где искать Ника.
Фил нащупал в кармане спикер. Как и следовало ожидать, батарейка была полностью разряжена. На ориентировку ушло слишком много энергии. Опуская спикер обратно в карман, Фил ловил на себе удивленные взгляды туристов.
Пожав плечами, он встал. Оглянулся: скамейка и вправду несла на себе следы чьих-то грязных подошв. Его собственные кожаные башмаки казались частью маскарадного костюма, да и сам он словно только что сбежал со съемочной площадки.
«Вот и славно», – решил он.
Пошатываясь, он побрел к крепостным воротам, ведущим к реке. Почему-то ему казалось, что Ники может отыскаться там.
Дорожка привела его к Волхову. Мутные воды реки, как и тысячу лет назад, неспешно катились мимо, вот только берега стали иными. У бетонного пирса ждали туристов теплоходы, по узкому пешеходному мостику двигался разномастный поток людей, на пляже пили пиво местные жители вперемешку с отдыхающими. У Филиппа зарябило в глазах от голых тел в разноцветных плавках и купальниках.
Он прищурился и перевел взгляд: дрянное летнее кафе, похожее на шатер, было устроено у самого крепостного вала. Под складными зонтиками какие-то бледнотелые бездельники жрали сосиски. В стороне скучал фордовский фургончик, разрисованный рекламой, и лепились друг к другу кабинки туалетов. Дверца одного была приветливо распахнута.
И тут он увидел Ника.
Несколько парней, явно из местных, прижали его к стенке там, за зелеными кабинками. Ник уже лишился своей кожаной куртки, подарка Эйнара, и стоял теперь в одних штанах, беспомощно оглядываясь. Из носа у него шла кровь, и он размазывал ее кулаком. О чем-то его спрашивали, но он, похоже, не спешил отвечать и только морщил лоб, будто не понимал, чего от него хотят. Что и говорить, Ники выглядел очень необычно среди этих короткостриженых гопников. Но не более странно, чем сам Фил в своем обличье юного викинга.
Наверно, поэтому Филипп немного помедлил, присматриваясь, и лишь потом, мягко ступая по песку, подошел поближе.
– Ники, – позвал он, и младший его услышал. Он выпрямился и значительно прибавил в росте. Его обидчики оглянулись.
– Во, еще один клоун, – сказал один. – С одного цирка, бл…дь.
Если бы полупьяные дебилы были повнимательнее, они бы, пожалуй, не стали разглядывать, во что именно был одет приблизившийся к ним высокий, загорелый, изрядно обросший парень. Прежде всего им следовало бы взглянуть ему в глаза. А глаза эти были холодными, как карельское железо, и не обещали ничего доброго.
Двое или трое, впрочем, шагнули навстречу и уже раскрыли пасти, чтобы что-то сказать или просто подышать перегаром, но Фил заговорил первым.
– Жить хотите? – спросил он.
Вопрос был прямым и понятным, но вместо ответа сразу двое двинулись к спросившему, мешая друг другу и бормоча на ходу что-то вроде «щас, епт» – и другое, в том же роде.
Мускулы Фила сами собой напряглись, взгляд заострился. Какое-то новое умение он ощущал в себе: возможно, так чувствует себя неофит, только вчера укушенный вампиром. Теперь он знал все о каждом и видел врага насквозь, вплоть до мятой упаковки презервативов в левом кармане одного из уродов, хотя они ему сегодня вряд ли понадобятся, потому что…