Повелитель теней. Том 2
Шрифт:
— Какая мерзость, — прокомментировала я.
— А вы хотели бы, чтоб такой ритуал выглядел, как открытие Дельфийских игр?
— Я хотела бы. Впрочем, если чего-то хочется, то нужно что-то делать. Что б вы сделали, окажись вы там в нужное время?
Он задумался.
— Я бы уничтожил тело ведьмы. Нет тела — нет ритуала.
— А бесплотный дух?
— Вряд ли он может быть носителем колдовской силы, нужно что-то более осязаемое. К тому же бесплотный дух никому не сможет прокусить артерию.
— Логично, — согласилась я. — А как его уничтожить, это тело?
— Это не сложно. Это обычный кадавр, то есть мёртвое тело, в который на какое-то время возвращается дух. Он же, этот дух, возможно, поддерживает тело нетленным. Значит, здесь сработают любые методы, применяемые против живых мертвецов, то есть зомби.
— Соль и огонь?
— Да.
— Что
Он изобразил улыбку.
— У меня вряд ли возникло бы желание связываться с шестью вооружёнными ведьмами. Для этого нужна не только отвага, но и немалый запас глупости.
— А амулет? Он вас не заинтересовал?
— Заинтересовал, ещё как… — согласился Бен. — Но я не уверен, что смог бы отнять его у ведьмы, не убивая её. Вы ещё не забыли, что у нас действует запрет на убийство?
— Как приятно слышать это от вас! — съехидничала я.
— Я — другое дело.
— Но ребёнка-то надо спасти! — напомнила я. — Благополучие мёртвых — это, скорее, по вашей части, а вот меня интересуют живые. Потому мне придётся отнять у них младенца и доставить его в безопасное место. Как вы думаете, на кухне есть соль?
— Там есть даже масло, которое очень хорошо горит. Могу также одолжить зажигалку.
— У меня есть… — пробормотала я и, наконец, заставила себя взглянуть на окровавленную девицу в углу, которая прислушивалась к нашему разговору.
Это была едва ли не самая неприятная часть подготовки к моей вылазке, но делать было нечего. Я встала из-за стола, подошла к ней и поднесла пальцы к её лбу. Он был ледяной. Я закрыла глаза и увидела несущиеся подо мной вершины гор, потом тёмные леса и, наконец, синеватую равнину, заполненную клочковатым туманом, из которого поднимались покосившиеся надгробия. А над всем этим — серое здание усыпальницы с квадратными колоннами и лежащим на них тяжёлым портиком. Оно было таким громоздким и монолитным, будто строители хотели придавить то, что в нём скрывалось, запечатав под тоннами камня.
— Я знаю, где это, — кивнула я, открывая глаза, и встряхнула рукой.
На пальцах ощущалось неприятное покалывание. Я поняла, что Генриетта сама была ещё той штучкой, и в рай она вряд ли попадёт, а значит, её спасение не по моей части. Меня саму удивило, как просто я пришла к такому выводу и, не испытывая к ней жалости, отправилась на кухню искать то, что мне так необходимо для моей очередной миссии.
Перед моим мысленным взором всё ещё стояла мрачная картина заброшенного кладбища, и я уже пожалела, что упомянула о жутких фильмах ужасов, которые запрещены на Земле из-за губительного воздействия на человеческую психику. Они используются только в специализированных центрах по подготовке десантников и агентов безопасности, которые могут столкнуться с подобными обстоятельствами. Наше подразделение тоже включили в программу такой подготовки, и честно признаюсь, лучше десять раз пройти по полигону для подготовки спецназа, сквозь силовые поля, гравитационные ловушки и огненные галереи, чем один раз погрузиться в этот фантасмагорический кошмар. Хорошо ещё, что нас к этому готовили и сопровождали проход профессиональные психологи, занимающиеся проблемами страха. Но, с другой стороны, каждый проход становился всё легче, а после казалось, что ничто мистическое уже напугать не может. И всё же я рада была победно завершить подготовку по этой программе и постаралась выбросить всё увиденное из головы, надеясь, что мне не придётся столкнуться с этим наяву. И вот, посмотри ж ты! Я собираюсь лететь на самое настоящее кладбище, где скоро из могил восстанут мертвецы, а кругом под волынку будут плясать ведьмы и бить мечами в щиты. И почему я не пошла учиться на кондитера?
Соль и масло действительно нашлись на кухне в достаточном количестве. Соль мне щедрой рукой отсыпала из большого мешка в маленький мешочек Миси, а кухарка вручила горшок с маслом, которое по её словам, в блюдо не годилось, а для лампы — в самый раз. Меня это устроило. Сложив мешочек и горшок в котомку, я проверила экипировку и покинула замок.
Ночь действительно была какая-то странная, небеса светились изнутри бледноватым светом, который ложился на землю леденящей изморозью. Казалось, что проплывающие внизу кроны деревьев нарисованы на листе бумаги голубовато-серой краской. Воздух был влажным и прохладным. Порой налетал ветер, но вместо того, чтоб подхватить меня и нести дальше, он только топорщил
Миновав горную гряду с купальнями, я пролетела над тёмной массой густого непролазного леса, вдалеке появился обрывистый утёс с высоким замком на вершине, стены которого были слабо освещены факелами, а внизу, наконец, показалось то самое кладбище.
Я опустилась ниже и пролетела над ним. Да, оно выглядело именно так, как в видениях Генриетты, тонущее в тумане, над которым поднимались покосившиеся, выщербленные непогодой и временем надгробные камни. Над ними в самом центре стоял куб усыпальницы, складывающийся из массивных колонн и возложенной на них громоздкой плиты. Опустившись ниже, я встала на землю, покрытую мхом, и осмотрелась. Что-то подобное я уже видела и не в фильме ужасов. Это было когда-то очень давно, на далёкой планете под названием Кронвер. Она была погружена в вечную магическую ночь и по ней тоже ходили мертвецы. При этом воспоминании я невольно передёрнула плечами и осмотрелась. Нет, здесь пока никаких зомби не наблюдалось. Только было очень тихо, и иногда сквозь туман вспыхивали на могилах блуждающие огоньки. Может, это были светлячки, или так выглядели из-за струящегося синеватого тумана гнилушки.
У меня не было ни малейшего желания проверять, что это. «Я здесь по делу», — напомнила я себе и решительно направилась к склепу. Дверь в него была ниже уровня земли, к ней вели скользкие, покрытые слизью и мхом ступени. Спустившись к высокой широкой двери, в которую мог въехать всадник, я попыталась открыть её. Ручки на двери не было, зато была замочная скважина. За неимением ключа, я достала свой лучевой меч и, выпустив немного клинок, вставила его в скважину. Заструился лёгкий белёсый дымок, что-то внутри щёлкнуло, и дверь приоткрылась.
Фонаря у меня при себе не было, но на стене были установлены два просмолённых факела. Я зажгла их и подошла к каменному саркофагу, на крышке которого лежала статуя юной красавицы с вьющимися волосами, облачённой в тончайшую тунику, сквозь которую виднелось прекрасное тело. Из-за игры света, падающего от факелов, казалось, что статуя дышит, и веки её чуть вздрагивают, словно она находится на грани сна и бодрствования и вот-вот проснётся.
Статуя была хороша, но долго разглядывать её резона не было. Я без особого труда сдвинула крышку, которая, как оказалось, была закреплена на механизме, позволяющем легко открыть её, и замерла от неожиданности. Внутри саркофага лежала молодая женщина, с которой и была скопирована эта необыкновенная статуя. Она была юна и красива, на белом лице играл розовый румянец, рыжие волосы мерцали золотистыми завитками, и ресницы чуть вздрагивали, словно она, и правда, готова была вот-вот проснуться. Она была прекрасна, но всё же от одного взгляда на неё у меня по спине пробежал табун крупнокалиберных мурашек. Любоваться этим кадавром я не могла, напротив, захотелось задвинуть крышку и идти куда-нибудь подальше по своим, без сомнения, очень важным и срочным делам.
Конечно, я никуда не пошла. Я достала из котомки мешочек с солью и щедро посыпала тело в гробу. Реакция была, как обычно у зомби, правда без истошного визга и прыжков на стену. Там, где упали песчинки соли, плоть начинала чернеть и съёживаться, и вскоре то, что лежало передо мной, перестало походить не только на статую, но и вообще на что-то человекоподобное. После этого я уже спокойно полила это нечто дурно пахнущим маслом и, достав зажигалку, подожгла. Огонь вспыхнул так ярко, что я отшатнулась. Где-то на улице раздался странный рёв, хотя, может, это был порыв ветра, пробившийся сквозь деревья ближайшего леса, или какой-то зверь в чаще.