Повелитель теней. Том 2
Шрифт:
— Ты странный ангел! — воскликнул он, откинув голову. — Мне всегда казалось, что духи указывают путь и поучают, а ты советуешь мне сделать выбор самостоятельно. А если он тебе не понравится?
— И что? Отвечать за него тебе, а не мне. И ты, а не я, будешь пожинать его плоды. Так что, сам понимаешь, навязывать тебе что-то с моей стороны было бы неправильно. Я чувствую в тебе силу, Эдам, силу духовную, но ты на распутье. К сожалению, я не могу помочь тебе выбрать дорогу. Рано или поздно ты сделаешь это сам.
— Я уже сделал, — заявил он, усмехнувшись. — И ты мне помогла. Ты объяснила мне, что главное в этой жизни не то, что делают другие, а то, что считаю нужным делать я. Тебе не придётся раскаиваться в том, что ты оказала мне эту помощь. Ты не спросишь, что я выбрал? Ты уже знаешь, да?
Я смотрела на него и думала, что было бы хорошо, если б принятое им сейчас решение вело его дальше всю его жизнь, но, увы, этот мир был, действительно, слишком жесток, чтоб так просто было придерживаться своего пути, особенно, если он идёт против всех.
Так странно протекала теперь моя жизнь, словно забрав из сейфа на «Пилигриме» свой лучевой клинок, я подписала контракт на исполнение обязанностей ангела. Постоянно случалось что-то такое, что требовало от меня проявления моей новой сущности. Я то и дело сквозь шелест далёких молитв слышала голоса, звавшие меня, и бросалась на помощь. И мне удавалось помочь. Всегда, не важно, пришлось ли мне выводить из болота путников, подсказывать селянам, где искать заблудившуюся в лесу корову, мирить поссорившихся влюблённых или лечить умирающего ребёнка паломников, нёсших его в луар для исцеления у алтаря Девы Милосердия. И чем больше мне приходилось вмешиваться в эти дела, тем яснее я понимала, что нет в моей новой работе никаких мелочей, потому что каждый мой «вылет на задание» что-то менял в судьбах людей, просивших меня о помощи, возвращал им надежду и наполнял верой в себя. Мне немало пришлось потрудиться, чтоб уговорить одинокую престарелую матрону, живущую в небольшом городке, взять под опеку двух голодных сирот, но залетев к ним через день, я увидела, как принаряженные малыши играют в её маленьком садике, а она сидит в плетёном кресле и на её вечно недовольном лице светится мягкая улыбка.
Помогать крестьянам, попавшим в засаду, устроенную шайкой беспризорников, мне даже не пришлось. К тому времени, как я появилась, предводитель мальчишек Эдам уже сам всё решил и, несмотря на ворчание своих друзей, отпустил перепуганных путешественников дальше. Я задержалась только лишь потому, что они увидели меня и оказались так впечатлены моими крыльями, что едва не попадали ниц, и только Эдам стоял твёрдо, как скала, и смотрел на меня исподлобья. И вскоре я поняла, что это «задание» состояло не в спасении беззащитных путников от злых лесных разбойников, а в том, чтоб выслушать этого мальчика и помочь ему оформить в своём сознании то, что он итак уже знал в своей душе. Мы расстались с некоторым сожалением, и он ещё какое-то время махал мне рукой, когда я поднималась над кронами деревьев. Я простилась с юным атаманом разбойников, и он отправился к своим друзьям, которые всё ближе жались к огню в подступающих прохладных сумерках. А мне пора было возвращаться в замок Повелителя Теней. И, по крайней мере, этот день был прожит тоже не зря, хоть он и не приблизил меня к моей самой главной цели.
А в этом деле всё выглядело совершенно безнадёжно. Моя надежда, что со временем Бен привыкнет ко мне, слегка расслабится и, став чуть более откровенным, даст мне хоть какую-то зацепку, которая выведет меня на догадку, как можно оживить звездолёты, так и не оправдалась. Всё было зря. Встречались мы редко, и, как мне казалось, именно потому, что он опасался, что я незаметно вызову его на откровенность и что-то выведаю. Иногда он от скуки или из любопытства приглашал меня на ужин и пытался выяснить, где я постоянно пропадаю и что делаю, а я в отместку делала таинственный вид и дразнила его полуправдой, которая выглядела загадочно и непонятно. Иногда я расспрашивала его о реалиях этого мира, и он начинал отвечать с удовольствием, а потом вдруг бросал на меня подозрительный взгляд и сворачивал разговор, замыкаясь в своём гордом молчании.
Куда более информативным оказалось для меня общение с Элом. Он был человек простой, я б даже сказала недалёкий, и в какой-то момент я вдруг поняла, что он что-то недоговаривает об обстоятельствах смерти Азарова. Очень осторожно я начала расспрашивать его, но
Я раздумывала о том разговоре, о тех невинных темах, что вдруг настораживали Бена и заставляли его замыкаться, и при этом чувствовала, что разгадка находится где-то рядом. Она понятна и настолько очевидна, что оба они пребывают в крайнем беспокойстве, что я вдруг взгляну на это дело под каким-то другим углом и всё пойму. Но как раз этого нужного угла я найти и не могла, подходя к этой истории то с одной стороны, то с другой. С какой не посмотри, а очевидным было то, что Азаров нашёл способ оживить двигательные системы «Паладина», Бен его убил, и с его смертью всё прекратилось, а баркентина снова превратилась в странное и изысканное украшение в глубине южных лесов континента.
Когда я вернулась в замок, на восточные горы уже опустились синие сумерки, но было в них что-то необычное, холодное и безжизненное, словно я смотрела не на привычный уже ландшафт, а вдруг оказалась на далёкой мёртвой планете, где нет атмосферы, а её поверхность покрыта пиками скал, иссохших от неумолимого дневного жара и вымороженных ночной стужей. Из-за этого странного ощущения, и вечно клубящиеся вокруг Грозовой горы чёрные тучи казались ещё более чёрными и зловещими. Пролетев сквозь них, я поразилась грохоту нескончаемого грома и ярким мертвенным вспышкам белых молний, которые раз за разом били в башни замка, будто стремились их разрушить.
На террасах башен в этот раз никого не было. Торчавшие здесь обычно караульные попрятались за стенами и с трепетом наблюдали за разгулявшейся стихией. Я, как обычно, прошла по длинному коридору, который вёл в мою комнату, и вошла в неё. Было странно, что на этот раз камин оказался холодным, а осветительные панели потолка стали тусклыми и нервно мигали. Мне это совсем не понравилось, и я тут же отправилась на поиски кого-нибудь, кто объяснил бы мне, что здесь, чёрт возьми, происходит.
Бена и его разномастную армию я нашла в трапезном зале, где они все сидели за длинным столом, поедая очередного неудачливого оленя и запивая его потоками эля и вина. Ничего необычного в этом не было, разве что то, что на этот раз не чувствовалось оживления, царившего за столом, так раздражавшего Бена и злившего Эла. Сидевшие за столом бродяги и рыцари были молчаливы и мрачны, как на поминках. Эл расстроено рассматривал куски мяса на своей тарелке, а Бен, откинувшись на высокую спинку стула, нервно постукивал пальцами по столу, глядя куда-то в угол. Проследив за его взглядом, я увидела бледную женщину в белой рубашке, горло которой представляло собой сплошную рану, а грудь была залита кровью. Зрелище было ужасным, а девица к тому же мрачно взирала на Бена, словно что-то требуя от него. Подходя к столу, я подумала, как повезло бедному Элу в том, что он не наделён столь острой чувствительностью и не видит эту странную гостью, присутствие которой точно отбило бы у него остатки аппетита.
Впрочем, Элу итак было не до еды. Он был чем-то обеспокоен и даже не сразу увидел меня рядом с собой, а, заметив, какое-то время взирал с таким испугом, будто я сама была призраком.
— Эл, подай даме стул, — раздался глубокий баритон Бена, и он вскочил, поспешно исполняя это распоряжение.
Я села за стол, стараясь не смотреть в угол. Честно говоря, я проголодалась. Эдам предлагал мне присоединиться к трапезе его друзей, но тот кролик, что им удалось подстрелить в лесной чаще, был слишком мал для их растущих организмов. Потому я наплела что-то про то, что не ем человеческую пищу и питаюсь энергией ветра. Это их порадовало, а я осталась голодной. Потому сейчас я с удовлетворением восприняла возникновение передо мной большой тарелки с куском жареной оленины, двух печёных картошек и вороха политой уксусным соусом зелени. Взявшись за двузубую вилку, я принялась за еду, размышляя, почему Бен до сих пор не обзавёлся нормальными столовыми приборами и вынужден так же, как я, пользоваться этим неудобным предметом, сильно напоминающим орудие пытки.