Повелитель тлена
Шрифт:
Минута, две… кажется, я и всё вокруг меня застыло во времени. Ожидание, страх, желание убежать и надежда, что бабочка сейчас упорхнёт в распахнутую дверь, — всё смешалось.
В какой-то момент она действительно вспорхнула, а на тёмное покрывало опустилась уже ядовитая змея. Мелкая, опасная, от одного вида которой хотелось завизжать.
Не вскочила лишь потому, что страх сковал тело. Не способная пошевелиться, с ужасом наблюдала, как пресмыкающееся, плавно изгибаясь, ползёт по покрывалу, с каждой
Короткая вспышка боли, и меня затянуло в воронку кошмаров.
Пламя свечи ярко вспыхнуло и зашипело, стремительно разгораясь, рассыпая по полу слепящие искры. Те обернулись жарким костром, и по стенам заплясали кривые тени. Казалось, это бесовское пламя сейчас бушует и во мне, пожирает изнутри, стремясь вырваться наружу.
От новой боли, волной прокатившейся под кожей, я выгнулась. Закричала. И не умолкала, пока не кончился воздух в лёгких, пока кошмарные образы перед глазами не померкли.
Не знаю, сколько раз теряла сознание, а потом возвращалась к реальности, чтобы снова испытать нечеловеческие муки. Я уже готова была возненавидеть мага, а заодно и себя, что так по-глупому ему доверилась. Сама, добровольно обрекла себя на страдания. Которым, казалось, не будет конца.
Но нет, в какой-то момент всё закончилось. Почувствовав, как огонь перестаёт бежать по венам, и тело непроницаемым коконом окутывает долгожданный холод, провалилась в пустоту.
Очнулась, только услышав ласковый голос:
— Пей, родная, — и, превозмогая слабость, сделала несколько глотков.
Глубоко вздохнув, ощутила, как мышцы наконец расслабляются. Измученная, откинулась на подушку и прикрыла глаза.
ГЛАВА 10
Проснулась, когда солнце было уже высоко в небе. Косые лучи, проникая в комнату через широкое окно, раскрашивали всё вокруг яркими красками нового дня. Осторожно приподнявшись, поморщилась от режущей боли в висках и снова повалилась на кровать.
Вторая попытка оказалась более успешной. Мне удалось осмотреться. Обнаружила, что лежу на смятых простынях, перепачканных какой-то слизью. Вот ведь гадость! В изорванной — кажется, моими стараниями — сорочке, тоже не слишком-то опрятной, да ещё и мокрой. А главное, почему-то… вдруг ставшей мне короткой.
Тут уж я, позабыв о слабости, слетела с постели и с жадностью прилипла к зеркалу. Смотрела на себя во все глаза и не верила, что отражавшаяся в серебристой глади незнакомая девушка — это действительно я.
Несколько тёмных(!) завитков прилипло к покрытым испариной вискам, остальная грива свободно струилась по плечам и прикрывала спину.
Глаза — миндалевидные, пронзительно-зелёные, как у самой настоящей кошки. Губы припухли, а кожа утратила привычную белизну. Нет, смуглянкой я так и не стала, но и болезненная бледность ушла. Зато появилось родимое пятнышко на шее, которого у меня отродясь не было.
Взгляд скользнул ниже…
Грудь (оказывается, она у меня всё-таки имеется) увеличилась в размере. Или, вернее, в размерах.
Чувствуя, что ещё немного и окончательно свихнусь, дрожащими руками содрала с себя слизкие ошмётки ткани, не беспокоясь о том, что в любую минуту сюда могут заявиться мистер или миссис Поррин и застанут свою гостью в чём мать родила.
Но любопытство оказалось сильнее врождённой стыдливости.
Я всегда была очень худой и хрупкой. Балерина обязана следить за своим весом, правда, у меня с этим проблем никогда не возникало. Лишние сантиметры категорически отказывались прилипать к талии. Да и не имела я особых гастрономических пристрастий.
На новой талии тоже ничего лишнего обнаружить не удалось. А вот в бёдрах я раздалась, и теперь являлась счастливой обладательницей классической фигуры «песочные часы». Да ещё и стала выше на целую голову.
В общем, от тоненькой миниатюрной Ивушки не осталось и следа.
Сейчас на меня смотрела высокая статная девица с хитрыми зелёными глазищами, тёмной копной волос, в полуденных лучах отливавших золотом.
Маг не соврал, на новом теле метки не обнаружилось, и я немного успокоилась.
Хотя нет! Какое там успокоилась! Меня продолжало потряхивать, и, сколько ни пыталась, никак не могла отлипнуть от зеркала.
Даже и не знаю, удастся ли свыкнуться с новым образом.
За этим занятием меня и застукала миссис Поррин. Пришлось спешно прикрываться грязной, сырой простынёй и просить (святые небеса, куда подевался мой голос?!) милую женщину нагреть воды, чтобы я могла смыть с себя всю эту липкую мерзость. А также дать хоть что-то, чтобы утолить голод.
Кажется, у новой Ивы, в отличие от старой, с аппетитом был полный порядок.
Пока мистер Поррин таскал воду и наполнял ею деревянную лохань, а его жёнушка хлопотала у печи, я всё пыталась выспросить у неё о своём превращении. В памяти урывками сохранились моменты, когда приходила в сознание, корчилась от боли и чувствовала, будто с меня сдирают кожу.
Поёжившись, мысленно велела себе не думать о самом страшном и стала слушать краткий отчёт приютившей меня крестьянки:
— Я так боялась, что с вами что-нибудь случится, — делилась переживаниями та. — Вот и не спала два дня, почти всё время сидела рядом, ожидая, когда же превращение закончится.