Повелитель Вселенной
Шрифт:
Несколько стражей выругались. Лицо Тэмуджина не дрогнуло. Есуй увидела гнев в его глазах.
— Продолжай.
— Татарин выволок Тулуя из юрты. Алтани и хатуи побежали за ним. Твоя мать звала на помощь, а Алтани ухватила человека за косы и выкрутила нож у него из руки. Мы с Джэлмэ забивали бычка и, услышав крики, бросились на помощь. Алтани расцарапала лицо тому человеку, а мы добили его топорами.
— Вы с Джэлмэ будете вознаграждены за то, что вы сделали, — сказал Тэмуджин, — а также Алтани. — Он помолчал. — Я мог потерять сына.
— Нет! — закричала Есуй. — Ты не можешь быть таким жестоким! Они не виноваты…
Хан сверкал глазами, лицо его побледнело.
— Я распустил свою новую жену. Кажется, она хочет сказать свое последнее слово. — Его тихий голос резал ее без ножа. — Она еще не научилась знать свое место. Наверно, мне надо было оставить ее тело в лесу, где ее нашли.
Мужчины молча смотрели на нее. Женщины у костров за юртами тоже молча вцепились в баранов, которых они пригнали для заклания перед пиром.
— Отдать приказ? — спросил наконец Борчу.
Она встала на колени и протянула руки.
— Я прошу мужа сперва выслушать меня.
— Опять жалость. — Хан кривил губы. — Жалость моей матери к бродяге едва не лишила меня сына.
— Это не жалость. — Голос у нее осел. — Я только… — Мужчины, стоявшие поблизости, качали головами. Есуй обрела голос. — Много мальчиков попало в плен. Пройдут годы, и они станут твоими воинами. Ты потеряешь всех будущих слуг, убив их сейчас. Разве ястреб убивает своих птенцов?
— Еще одно слово, женщина, — сказал он тихо, — и от тебя мокрое место останется, а твоя сестра обнимет тебя в могиле. Я не хочу иметь жену, которая будет напоминать мне постоянно о той, что так огорчила меня сейчас.
Она услышала крик. Ее сестра вдруг оказалась рядом. Есуген стала на колени и обняла Есуй.
— Хан может поступать по своему усмотрению, — сказала слабым голосом Есуген и прижалась лбом к земле.
— Никогда не забывайте, — возгласил Тэмуджин, — что ваши жизни в моих руках. — Он оглядел своих людей. — Но в том, что сказало это несчастное существо, есть доля мудрости. Когда мальчики станут мужчинами, я могу составить из них целое войско. Поэтому и только поэтому я оставляю их в живых.
Мужчины, казалось, повеселели. Они, наверно, сожалели о жестоком решении, но Есуй знала, что приказ они выполнят беспрекословно.
— Спасибо, — прошептала она.
— Я не оказываю милосердия ради тебя. Вставай, Есуй. — Ноги тряслись, когда она вставала. Он потянул ее за руку к шатру, прочь от других.
— Прости, — сказала Есуй.
— Никогда не говори так со мной перед моими людьми. Раз я отдал приказ, ты не должна прекословить. — Он снизил тон. — Если я отдаю команду, она должна быть выполнена без рассуждений. На этот раз я прощу тебя, но не испытывай моего терпения впредь. Я разрешаю тебе сделать только одну ошибку. — Он взял ее руками за горло. Она подумала, как легко он может задушить ее. — Готовься к пиру.
На пиру хан сидел под балдахином между Есуй и Есуген. Его ближайшие товарищи из монгольского генералитета выстроились в ряд справа. Слева от Есуй женщины-татарки, которые были пожалованы генералам, болтали друг с дружкой, а другие женщины-татарки подносили им кумыс.
Есуй смотрела на сестру. Лицо Есуген осунулось, Есуй с ужасом подумала, как близки они обе были к расправе. Есуген тоже поплатилась бы за ошибку Есуй. Хан предложил ей кусок мяса на кончике ножа. Он простил ее, но милосердие его казалось таким же холодным, как и нож.
«Отлично, — подумала она, — больше я его не подведу».
Она посмотрела на стан. На пир собирались гости. Несколько человек сидели под одиноким деревом и играли на струнных инструментах. Несколько мужчин боролись, а другие бродили от костра к костру, останавливались поесть и выпить у котлов. Какая-то кучка людей двигалась в направлении ханского шатра, следом шел еще человек с опущенной головой. Есуй потянулась за кубком, когда человек поднял голову.
Она узнала Табудая и ужаснулась. Она затаила дыхание, чувствуя, как кровь отливает от лица. Трясущейся рукой Есуй схватила кубок. Она заставила себя отвернуться.
— Ты побледнела, — сказал Тэмуджин.
— Не обращай внимания.
Рука тряслась так, что она едва не пролила кумыс.
— Я слышал, как ты вздохнула, Есуй. Тебя беспокоит что-нибудь?
В горле стал комок. Лицо Тэмуджина поплыло. Она боялась потерять сознание.
— Ты что-то увидела. — Он посмотрел на приближавшихся людей и вскочил. — Борчу! Мухали! — Два нойона тоже вскочили и подбежали к нему. — Кто-то там напугал мою Есуй. Вели всем, кто вокруг, разобраться по родам.
Нойоны ушли распоряжаться. Табудай остановился и пристально посмотрел на хана. Есуй взглянула на сестру. У Есуген от страха широко раскрылись глаза. Кучки людей рассыпались и выстраивались. Табудай подошел поближе, все еще один.
Что могло привести его сюда? Она знает: Табудай наконец обрел свое мужество.
Тэмуджин пошел к ее мужу и остановился в нескольких шагах от него.
— Ты стоишь один, — сказал хан. — Где твой род?
— Здесь нет моего рода, — ответил Табудай. — Из-за тебя мой род больше не существует.
Борчу и Мухали пошли к нему, держа руки на рукоятях мечей.
— Кто ты? — спросил Тэмуджин.
— Я Табудай, сын татарского вождя Гунана — много твоих воинов заплатили жизнями за его жизнь. Я муж Есуй, дочери Ихэ Черэна. Я пришел в этот стан только для того, чтобы увидеть, кто разгромил нас, и взять немного еды. Я был уверен, что среди множества людей одинокий воин не будет заметен. — Табудай посмотрел мимо хана на Есуй. — Когда я увидел свою жену, я захотел лишь взглянуть на ее лицо еще раз и вспомнить счастье, которое у нас было таким коротким. Я вижу, что она процветает.