Повелительница павианов
Шрифт:
Мой противник смотрел на меня, и цвет его глаз медленно менялся. В них загорались огоньки. Если прежде он просто хотел убрать меня, то теперь ещё и ненавидел.
Я безмятежно проговорил:
– Теперь вы и сами видите, что поторопились. Вулф рассчитывал, что вы подумаете, будто бы я в ваших руках, и я не мешал вам укрепляться в этом заблуждении. Завтра к шести часам вечера, не позднее, Вулф хочет получить пятьдесят тысяч долларов. Вы думаете, что дело нельзя уладить к обоюдному удовлетворению, но мы придерживаемся иного мнения, и теперь решать вам. Вы говорите, что у нас нет доказательств, но мы в два счета раздобудем их. Напрасно вы недооцениваете наши способности. Лично я не советовал бы вам трогать хотя бы волосок на моей голове и таким образом настраивать Вулфа против себя. Сейчас он не питает к вам враждебных чувств. Он лишь хочет получить пятьдесят тысяч долларов.
Мой собеседник затрясся и приложил немалое усилие, чтобы унять дрожь.
– Вероятно, вы не сможете раздобыть такую сумму сразу, - сжалился я.
– В таком случае Вулф согласен на чек, вы можете выписать его на оборотной стороне его записки. Перо у меня в жилетном кармане. По-моему, у Вулфа весьма умеренные запросы.
– Я не такой простак, - рявкнул мой собеседник.
– Разве кто-то считает иначе?
– Желчно проговорил я и дал ему немного перевести дух.
– Подумайте сами. Либо мы мы загнали вас в угол, либо нет. Если нет, что вы здесь делаете? Если да, такая мелочь, как подпись на чеке, не обременит вас. Вулф вовсе не хочет вас разорить. Держите перо.
Я надеялся, что он уже пришел в себя. Мой противник явно расслабился. И тем не менее, добыча ускользнула от меня. Он покачал головой, его плечи опять напряглись. Ненависть, которая читалась в глазах, сквозила и в голосе, когда он ответил:
– Вы говорите, сутки. Значит, у меня есть время до завтра. Мне надо подумать. Скажите Ниро Вулфу, что я сообщу ему о своем решении.
Он открыл дверь и вышел. Я слышал его шаги на лестнице. Но плащ и шляпа остались в комнате. Я недолго ломал голову, пытаясь понять, что бы это могло значить. Дверь опять открылась, и вся троица вошла в комнату.
– Сколько времени на ваших часах?
– спросил убийца тощего.
– Десять двадцать две.
– В половине одиннадцатого отвяжите его левую руку и уходите. Ему понадобится не меньше пяти минут, чтобы освободиться.
Неловкими пальцами, затянутыми в перчатки, убийца вытащил из кармана стопку купюр и отсчитал сорок долларов двумя бумажками. Подойдя к столу, он вытер деньги своим носовым платком и протянул их тощему.
– Я уже вам заплатил, так что это премия за долготерпение. Молодцы, что не ушли до половины одиннадцатого - Не берите их!
– рявкнул я. Тощий повернулся ко мне.
– В чем дело? Они заразные?
– Нет, но это мелочь. Он должен тебе не меньше десяти тысяч, дурак!
– Не мелите чепухи, - презрительно процедил убийца и пошел к кровати за плащом и шляпой.
– Отдай мне мою двадцатку, - попросил полуборец-полужокей.
Тощий склонил голову набок и уставился на меня. Недоверчивая мина на его физиономии подсказала мне, что мои слова не возымели должного действия. Когда убийца направился к двери, я с большим трудом наклонился влево и встал, а потом рухнул на правый бок с таким расчетом, чтобы привязанный к моей спине стул заблокировал дверь. Никто из моих собеседников не успел мне помешать.
– А тебе не кажется, что ты продешевил?
– спросил я тощего.
– Ты поймешь это, как только он уйдет. Хочешь узнать его имя? Миссис Карлайл. Миссис Хоумер Карлайл. Тебе нужен её адрес?
Убийца двинулся было ко мне, но застыл на месте. Он, или, вернее, она напряглась, как стальная пружина, и уставилась на меня, хлопая длинными ресницами.
– Миссис?
– тупо переспросил тощий.
– Да. Это женщина. Я связан и беспомощен, но вы-то можете проверить это. А потом поделитесь со мной этими десятью тысячами.
– Я заметил, как она дернулась, и крикнул: - Не выпускайте её из виду!
Полуборец-полужокей повернулся к ней. Тощий бросился к миссис Карлайл и распахнул полы её двубортного плаща.
– А что, может, и впрямь женщина, - растерянно проговорил он.
– Это легко проверить, - сказал полуборец-полужокей.
– Так проверьте!
– подзуживал я.
– Заодно убедитесь, что я прав.
Полуборец-полужокей протянул руку. Миссис Карлайл съежилась и истошно завопила:
– Не прикасайтесь ко мне!
– Я только хотел...
– промямлил полуборец-полужокей.
– А что это за корка насчет десяти тысяч долларов?
– спросил тощий.
– Это долгая история, - ответил я.
– Как-нибудь расскажу, если попросите. Когда она выйдет отсюда и благополучно вернется домой, мы уже не сможем до неё добраться. Надо доказать, что женщина, присутствующая здесь, и миссис Хоумер Карлайл, которая вернется домой, - одно и то же лицо. Если это получится, деньги наши. Пока она прикидывается мужчиной, дело может выгореть. Потом - дудки!
– Ну и что?
– ответил тощий.
– У меня все равно нет фотоаппарата.
– У меня есть кое-что получше, - сказал я.
– Развяжите меня, и я покажу.
Мое предложение явно не понравилось тощему. Он оглянулся на миссис Карлайл. Полуборец-полужокей уже повалил её навзничь на кровать и, подбоченясь, стоял над ней. Тощий повернулся ко мне.
– Предположим, я это сделаю. Что дальше?
– Хотя бы переверни меня. Веревки режут запястья.
Тощий подошел и поднял меня вместе со стулом. Он оказался сильнее, чем я думал.
– А теперь достань из правого кармана моего плаща флакон, - продолжал я.
– Надеюсь, он не разбился.
Тощий достал флакон и поднес к свету, чтобы прочесть ярлычок.
– Что это такое?
– Нитрат серебра. Он оставляет черные несмываемые пятна. Закатай ей штанину и намажь голень.
– А потом?
– Потом пусть уходит. У неё нет шансов против троих свидетелей, которые расскажут, как и когда её пометили.
– Откуда у тебя эта штука?
– Я надеялся, что удастся пометить её, вот и захватил.
– Это не вредно для здоровья?
– Ничуть.
Тощий снова изучил этикетку.