Повелительница павианов
Шрифт:
Прежде чем уйти, Юджин ещё раз попытался уговорить инспектора не впутывать в это дело его мать, и Крамер пообещал ему сделать все возможное.
Фриц принес Вулфу и мне подносы, и мы принялись за еду. Крамер хмуро наблюдал за нами, потом повернулся и гаркнул:
– Леви, приведите полковника Брауна!
– Слушаюсь, сэр... Этот человек, о котором вы спрашивали, Уэддер, он здесь.
– Тогда давайте сначала его.
В оранжерее Малькольм Уэддер привлек мое внимание тем, как взял в руки цветочный горшок. Когда он уселся за стол напротив нас с Крамером, я ещё держался убеждения, что его персона заслуживает самого пристального внимания, однако после того, как
Сейчас он был живым воплощением обиды и негодования.
– Это бестактность - впутать меня в такую историю!
– заявил он Крамеру.
– Обычная грубая полицейская бестактность.
– Да уж, - сочувственно вздохнув, ответил Крамер.
– Этого не случилось бы, будь ваши портреты во всех газетах. Вы член клуба любителей цветов?
Уэддер ответил отрицательно. Он пришел сюда за компанию со своей приятельницей, миссис Бэшем, и остался посмотреть орхидеи, когда она убежала на какую-то встречу. Они пришли около половины четвертого, и он все время провел в оранжерее, ни разу никуда не отлучившись.
Когда Крамер задал все приличествующие случаю вопросы и получил на них, как и ожидалось, отрицательные ответы, он внезапно спросил:
– Вы были знакомы с Дорис Хаттен?
Уэттер насупил брови.
– С кем?
– Дорис Хаттен. Она тоже была...
– А!
– воскликнул Уэддер.
– Ее тоже задушили. Теперь припоминаю.
– Совершенно верно.
Уэддер положил руки на стол, сжал кулаки и подался вперед.
– Вы же знаете, нет более мерзкого деяния, чем удушение человеческого существа, особенно женщины.
– Вы знали Дорис Хаттен?
– Отелло!
– вдруг глубоким зычным голосом произнес Уэддер, поднимая глаза на Крамера.
– Нет, не знал, но читал о ней.
– Он содрогнулся и резко встал.
– Я приходил сюда только затем, чтобы полюбоваться орхидеями.
Он провел рукой по волосам, повернулся и зашагал к двери.
Леви вопросительно взглянул на Крамера, но тот лишь покачал головой.
Следующим привели Билла Макнаба, издатела "Газетт".
– Мне трудно выразить словами, как я сожалею о случившемся, мистер Вулф, - удрученно проговорил он.
– Какой ужас! Мне и в кошмарном сне не могло привидеться ничего подобного! И это - Манхэттенский цветоводческий клуб. Конечно, она не была членом, но тем хуже для нас.
– Макнаб повернулся к Крамеру.
– Это все моя вина.
– Ваша?
– удивился инспектор.
– Да, это я уговорил мистера Вулфа устроить прием и разослал приглашения. Я уже поздравлял себя с небывалым успехом, и вдруг такое! Как же быть?
– Присядьте ненадолго, - пригласил Крамер.
Макнаб, по крайней мере, добавил кое-какие подробности, оживив унылую картину. Он сказал, что трижды во время приема покидал оранжерею - провожал гостей и проверял, кто уже пришел, а кто нет. В остальном же он лишь повторил уже известное нам. После разговора с ним мы решили, что нет смысла тратить время на оставшихся гостей только потому, что они уходили последними.
Любой полицейский знает, что вопросы, которые он задает, должны помочь ему выяснить три обстоятельства: мотив, возможность и орудие
Итак, если мы хотим узнать, кто задушил Синтию Браун, первым делом надо выяснить, кто задушил Дорис Хаттен.
Билл Макнаб ушел, и привели полковника Брауна. Он был очень напряжен, но держал себя в руках. Сейчас его никак нельзя было заподозрить в непоколебимой самоуверенности. Сев, полковник устремил на Крамера взор своих проницательных серых глаз. На нас с Вулфом он не обратил ни малейшего внимания. Когда он представился, Крамер спросил, в какой армии его зовут полковником Брауном.
– Я полагаю, - ледяным тоном ответил Браун, - что мы сбережем немало времени, если я сначала изложу свою точку зрения. Я дам правдивые и исчерпывающие ответы на вопросы о том, что я видел, слышал или делал после своего прихода сюда. С ответами на все другие вопросы придется подождать, пока я не переговорю со своим поверенным.
– Так я и думал, - кивнув, молвил Крамер.
– Честно говоря, мне безразлично, что вы видели, слышали или делали во время приема. К этому мы ещё вернемся. Но сперва я вам кое-что сообщу. Как видте, я даже не тороплюсь выяснить, почему вы так рвались уйти отсюда до прибытия полиции.
– Я хотел позвонить...
– Забудем об этом. Итак, дело обстоит следующим образом: женщина, которая назвалась Синтией Браун и была убита здесь сегодня, вовсе не ваша сестра. Вы познакомились с ней во Флориде полтора-два месяца назад, и она стала соучастницей мошенничества, жертвой которого оказалась миссис Орвин. Вот почему вы представили её миссис Орвин как вашу сестру. Неделю назад вы с миссис Орвин приехали в Нью-Йорк. Мошенническая комбинация развивалась. На мой взгляд, это обстоятельство может стать отправной точкой. Все остальное меня не интересует. Я расследую убийство. Отправная точка такова: в течение некоторого времени вы и мисс Браун вместе участвовали в неком действе. Наверняка не раз доверительно беседовали друг с другом. Вы выдавали её за свою сестру, а кончилось все убийством мисс Браун. Этого вполне достаточно, чтобы попортить вам кровь. Но я дам вам шанс, расщедрился Крамер.
– В течение двух месяцев вы были в тесных отношениях с Синтией Браун. Наверняка она говорила вам, что её подруга Дорис Хаттен была задушена в октябре прошлого года. Мисс Браун располагала сведениями об убийце, но предпочитала держать их при себе. Она и сейчас была бы жива, если бы не решила поделиться ими. Наверняка она упоминала об этом обстоятельстве, и теперь я хочу, чтобы вы рассказали все нам. Тогда мы сможем арестовать убийцу за сегодняшнее преступление, и это благоприятно отразится на вашей участи.
Браун поджал губы, поднял руку и почесал щеку.
– Очень сожалею, но ничем не могу помочь.
– Вы думаете, я поверю, что за все эти месяцы она ни разу не говорила вам об убийстве Дорис Хаттен?
– Извините, но мне нечего сказать, - твердо и решительно заявил Браун.
Крамер передернул плечами.
– Что ж, ладно. Вернемся к событиям дня нынешнего. Вы помните то мгновение, когда какая-то перемена в облике Синтии Браун заставила миссис Орвин поинтересоваться, что с ней случилось?