Повелительница с клеймом рабыни

Трусс Анастасия

Кристиан довольно усмехался в своём кресле. Сестрёнке подарок явно пришелся по вкусу. Он знал, что её интересуют другие расы. Причём интересуют именно в таком вот виде – в виде привязанного к столу образца, который можно разрезать, и посмотреть, как он работает.

– Крис, – позвала вдруг Келл. – Я забыла достать журнал.

– Понял, – вздохнул он, поднимаясь с кресла.

Демон прошёл к стеллажу, и отыскал на одной из полок, несколько поставленных в ряд пергаментных блокнотов, оплетённых в кожу. Отыскав среди них чистый, Крис положил его на стол, рядом с инструментарием. Аккэлия тем временем наполнила небольшую пузатую колбу кровью эльфа. Особенность этой колбы была

в том, что кровь в ней не сворачивается и не остывает.

Крис обвёл взглядом вскрытого эльфа. Тревожно билось в незащищенной клети ребер, сердце. Тот смотрел в пространство, напряжённым, но вполне осмысленным взглядом.

– Морохир, – Аккэлия подошла к столу с прикованным эльфом, держа в руках небольшой футляр. – За что ты здесь?

Пленник, как будто вздрогнул, перевёл взгляд на девочку.

– Чем князь Тёмного леса мог так разозлить моего брата?

– Зачем мне отвечать тебе, маленькая демонесса? – произнёс эльф. Голос его не дрожал, хотя вскрытая грудь, без сомнения, причиняла боль. – Если ты всё равно намерена убить меня?

– Смерть бывает разной, – малышка пожала плечами, открывая футляр. В нём оказались длинные, дюймов десять, иглы из разных металлов. – Чем князь Тёмного леса мог так разозлить мою мать? – Аккэлия вынула из футляра одну иглу, сверкнувшую тусклой сталью. – Ведь без её ведома ты вряд ли бы оказался здесь…

Она занесла иглу над телом эльфа. Над влажно поблескивающим между ребер левым легким.

– Это тяжелая сталь, – Келл указала взглядом на иглу. – Она считается сильным аллергеном для организма эльфов. Для светлых больше, чем для тёмных. Сколько ей понадобиться времени, чтобы повредить твоё легкое безвозвратно? Сколько твоя регенерация сможет сопротивляться?

Взгляд эльфа не отрывался от поблескивающей иглы.

– Ты скажешь мне, почему ты здесь, Морохир?

Тот лишь отвёл глаза. Аккэлия кивнула, словно не ждала иного, и воткнула первую иглу.

Следующие несколько часов камера то и дело оглашалась воплями эльфа. Аккэлия втыкала иглы в его органы, и наблюдала, как быстро начнётся разрушение. Разрезала сухожилия рук, чтобы понять, насколько сильным должно быть повреждение, чтобы конечность стала бесполезной. Кожа на грудной клетке начинала восстанавливаться, и её приходилось срезать снова. Время от времени демонесса прерывала своё занятие, чтобы что-то записать в журнал. Перо она обмакивала в колбу с кровью самого эльфа. Крис не вмешивался, с удовольствием слушая его вопли и глядя на сосредоточенное лицо сестры, уже обильно перепачканное кровью. Про её руки и говорить было нечего.

Только раз он позволил себе нарушить процесс исследования. Когда обратил внимание, что длинные рукава платья Келл постоянно сползают и мешают ей. Тогда он прервал сестру, и просто оторвал эти рукава от её платья. Девочка посмотрела на свои тонкие руки, и благодарно улыбнулась брату.

Между собственными воплями, эльф всё же рассказал маленькой демонессе, как он оказался в темницах Зиградена. Он долго держался, но боль всё же взяла свое – большинство его внутренних органов были разрушены, сердце еще билось, но на полную регенерацию у организма уже не было сил. С рук и ног была срезана большая часть мышечной ткани. В его кожу впивались иглы змеевиков, и кровь через них стекала в сосуды с разными реагентами. Аккэлия с огромным интересом наблюдала за реакцией. Языка эльф всё же лишился. Впрочем, как и глаз.

– Они хотели забрать меня? – Келл беспокойно посмотрела на брата.

Тот жёстко усмехнулся:

– Как видишь, этого им никто не позволил. И вряд ли в будущем они заикнутся о подобном.

Демон чуть подумал и добавил:

– Особенно, когда я отправлю эти останки обратно в Тёмный лес.

Келл задумчиво пролистала свой журнал, окинула едва живого эльфа задумчивым взглядом:

– Я узнала всё, что мне было интересно. Ты можешь убить его так, чтобы ему было больно?

– Ты думаешь, ему недостаточно больно? – уточнил Крис, но глаза его блеснули злым весельем.

– Он хотел забрать меня, – девочка нахмурилась, и покачала головой. – Нет, не достаточно. Пусть ему будет больнее.

– Келл, – усмехнулся брат. – Для тебя – все что угодно.

Он коснулся пальцами покрытого холодной испариной лба эльфа. Сила демона потекла в его кости – в череп, в позвоночник, в рёбра… Сила не трогала истерзанной плоти, вливаясь лишь в костную ткань. Эльф заорал глухим булькающим криком. Боль сжирала его, вытягивая остатки жизни. Он кричал, пока не сорвался на хрип, и голос не оставил его. Последние десять минут эльф лишь слабо дёргался под рукой демона. Довести бессмертного до смерти от болевого шока очень сложно. Младшим Кавэлли это удалось.

– Тебе понравилось? – спросил Кристиан, когда эхо от криков эльфа стихло.

– Он долго держался, – Аккэлия улыбнулась, погладила обложку журнала. – И я много узнала. Да, мне очень понравилось. Спасибо, Крис.

Ответить демон не успел. Ренэтус, всё это время безучастно лежащий у стены, меланхолично прикрыв глаза, вдруг поднял голову, с беспокойством уставившись на дверь камеры, приподняв уши, и издав короткий скулящий стон. Кристиан с подозрением посмотрел сперва на пса, потом тоже на дверь. В этих темницах Крис Кавэлли был самым опасным существом, но всё же поведение Ренэтуса казалось странным. Хотя, оно объяснилось несколько секунд спустя. Когда раздались шаги, потом дверь распахнулась, и на пороге появилась… Милена Кавэлли. Взгляд Ледяной королевы быстро скользнул по камере, по Крису, по останкам эльфа, и сконцентрировался на испачканной в крови Келл. Всегда бесстрастное лицо Милены сперва отразило удивление, затем ее взгляд переместился на сына, и в ее глазах мелькнуло что-то, очень напоминающее гнев.

– Кристиан, – холодно сказала Милена. – Как ты посмел привести сюда Аккэлию?!

«Ну, вот я и влип» – обречённо подумал Крис, на всякий случай, задвигая сестру себе за спину.

* * *

Несколько дней к ряду у Ферокса не было ни единой свободной минуты. Обязанности повелителя сжирали уйму времени. Но основной проблемой стало то, что Ориан казнил Даймирров. Малый Совет неуверенно, но настойчиво роптал, и Фероксу пришлось лично говорить едва ли не с каждым Лордом. Меньше всего повелителю драконов сейчас нужен был бунт среди высшей аристократии. За свою власть он не опасался, но недовольство Совета грозило сбоем отлаженного правительственного механизма, а у Ферокса сейчас и так хватало проблем, чтобы разбираться ещё и с этим. Не без усилий, но порядок удалось восстановить.

Но теперь он был твёрдо намерен поговорить с детьми. Поэтому, приказал секретарям не беспокоить себя, даже если весь Малый Совет вдруг перемрёт вместе с родней и слугами.

В отличие от Милены, который приходилось разыскивать своих детей по закоулкам дворца, повелитель драконов точно знал, где находится каждый, из его не в меру деятельных отпрысков. Сейчас все трое находились в Игровой, что было как нельзя кстати – собирать их по всему дворцу у Ферокса не было никакого желания. Когда он вошёл, распахнув двустворчатые двери, трое его детей сидели за центральным столом. Все трое выглядели хмурыми, если не сказать огорченными.