Повелительница с клеймом рабыни
Шрифт:
– Что такое Бездна? – спросил Ферокс. – Как сила? Назвав тебя демоном Бездны, Адалисса сделала Бездну твоей стихией. Ты должен знать о ней нечто сверх того, что это место где спят древние боги.
Аббадону очень хотелось сказать повелителю драконов какую-нибудь дерзость – одно дело отвечать на вопросы Люцифера, которого Верховный демон признавал владыкой над собой, и совсем другое, кода его допрашивает этот коронованный ящер-переросток. Аббадон вопросительно посмотрел на своего повелителя, и тот кивнул:
– Отвечай, Аббадон.
Демон едва заметно поморщился, но, чуть подумав, заговорил:
– Бездна – это полная деструкция всего.
Аббадон замолчал, сочтя ответ исчерпывающим. Ферокс нахмурился:
– Какое-то смазанное объяснение.
– Какое есть, – огрызнулся Аббадон. – Бездну нельзя объяснить. Она просто есть, и её либо знаешь, либо нет.
Повелители переглянулись. Они были недовольны ответами, и Аббадон это видел. Но его это не особо беспокоило. Он понимал, что Люцифер и Ферокс цепляются за последние соломинки, пытаясь найти решение проблемы, и втихомолку забавлялся этим.
Хотя, теперь и самому демону Бездны стало интересно, почему Адалисса нарекла его так. Особенно, после встречи с Дайоной. «А, ведь, я могу открыть врата Бездны, – подумал он про себя. – И Адалисса не могла этого не знать. Может, именно поэтому она так назвала меня? Или же наоборот – она намеренно связала меня с Бездной, чтобы я мог открыть их». Но делиться своими догадками с повелителями он, разумеется, не собирался. У него были свои планы на всё это. И информированность Люцифера в них не входила.
– Можешь идти, Аббадон, – сказал Люцифер, после минутного раздумья – больше вопросов к подчинённому у него не было.
– Благодарю, повелитель, – демон снова поклонился и вышел из зала.
"По крайней мере, про мою связь с Дайоной им ничего не известно, – усмехнулся Верховный демон, когда дверь за ним закрылась. – Как и то, что я ней виделся. И не один раз. А раз так… можно продолжать действовать по своему усмотрению».
Дайона, как и обещала, явилась к демону Бездны через пару дней, после их первой встречи. К великому сожалению Аббадона, за это время он не смог встретиться с Миленой. Почти все эти дни бывшая бабочка проводила в мире драконов, куда Аббадону хода не было. Да и после полу года в компании повелителя «ящериц», у демона Бездны не было никакого желания, вновь, там оказаться.
– Я пришла за ответом, Аббадон, – произнесла Дайона. – Ты согласен помочь мне вернуть Адалиссу?
– Сразу к делу? А как же поболтать, мамочка? – ехидно оскалился демон. – Или… у тебя на это совсем нет сил?
Конечно, демон подозревал, что на последний вопрос Белая богиня не ответит. Но он хотел увидеть её реакцию. Реакцию на то, что её назвали слабой. Как он помнил, его Первая мать ненавидела, когда кто-то ставил под сомнение её могущество. Правда, таких идиотов было мало. На памяти Аббадона, пока он был ангелом в Эдеме, таких было двое, и закончили они очень и очень плохо. Белая богиня, хоть, и являлась олицетворением Света, но на деле была мстительной особой. Но сегодня, почему-то, никакой реакции от богини, к разочарованию демона, не последовало.
– У меня нет времени, Аббадон, – спокойным тоном ответила Дайона. – Я хочу услышать твоё решение. Да или нет?
Но Аббадон не спешил отвечать. Да, с одной стороны, он понимал, что если сёстры-богини вернутся и обретут прежнее могущество… если вернутся старые боги… у демонов, даже вместе с драконами, шансов не будет. Как и у ангелов и эльфов. Древние твари конкурентов не потерпят, а великим родительницам, вряд ли, будет дело до судьбы тех, кого они создали когда-то. А с другой стороны, демону разрушения нравилось то, что он представлял: гибель всех нынешних миров, их хозяев, бессилие Люцифера и Ферокса, падение Эдема… И он не то, чтобы был против – стать одной из причин этой всеобщей агонии… стать причиной её начала. В конце концов разрушение было его сущностью.
– Ты подчиняешься сильному, Аббадон, – не дождавшись ответа, заговорила богиня. – Ты подчиняешься Люциферу лишь потому, что он сильнее тебя. Но… я сильнее его. И ты это знаешь.
– Неужели? – Аббадон издевательски усмехнулся. – Если бы ты была сильна, тебе не была бы нужна моя помощь. Если бы ты была сильна, ты бы не общалась со мной в этом мире сновидений, в таком облике. Если бы… Хм, мне стоит продолжать или достаточно?
– Пытаешься меня задеть? – белая драконесса покачала головой. – Глупо с твоей стороны. Моё бессилие лишь временное явление. Я верну себе всё то, что потеряла – с твоей помощью или без. Я даю тебе шанс поучаствовать в этом. Даю тебе шанс отомстить Адалиссе. Я даю тебе возможность, в конечном итоге, убить Милену. То, что ты не можешь сделать сейчас, при всём желании. Но если ты этим шансом не воспользуешься, больших сложностей мне это не доставит.
Аббадон не был уверен до конца – лжёт ему сейчас Дайона или говорит правду. Действительно ли его согласие ей не так уж и нужно.
Вообще, родные дети Дайоны – ангелы – врать не могли. Это не было заложено в самой их природе. Они могли что-то недоговаривать или сказать что-то так, что можно было толковать по-разному. Но на откровенную ложь они не были способны. Только вот демон Бездны знал, что на саму создательницу Эдема этот запрет не распространяется. Аббадон не сомневался, что если Дайоне будет нужно, она солжёт. Поэтому, в данный момент, он не мог определить степень правдивости слов богини. А значит, он должен был что-то решать, допуская свою незначительность для плана Дайоны – вернуть Адалиссу и старых богов.
– Если я соглашусь… когда я узнаю – где и когда я должен трахнуть Милену? – после довольно продолжительного молчания произнёс Аббадон.
– Ты узнаешь, когда придёт время, – уклончиво ответила Дайона. – Это значит, что ты согласен?
– Пожалуй… да, – с некоторой заминкой ответил демон. – Я не против – устроить апокалипсис в этой вселенной. Чтобы всё было разрушено, уничтожено… и чтобы Милена оказалась, полностью, в моей власти.
– Отлично, – богиня явно была довольна, хотя в этом облике читать её эмоции было сложно. – Тогда, жди моих указаний.
Демон думал, что сейчас всё исчезнет, и он окажется в своём мире. Тем более что Дайона сама говорила ему о нехватке времени. Но, неожиданно, она заговорила вновь:
– Знаешь, Аббадон… я всё-таки хочу знать… Ты, когда-нибудь, жалел о том, что предал меня? О том, что предпочёл мою сестру?
Аббадон посмотрел на неё недоверчиво. Ему этот вопрос показался странным. Ведь тогда, когда он навсегда покидал Эдем, его создательница не произнесла ни слова. Она ничего у него не спросила, не стала осуждать, не пыталась остановить, отговорить… Просто промолчала. Аббадону тогда даже показалось, что Дайона вообще не заметила его ухода – настолько равнодушной она выглядела.