Повелительница с клеймом рабыни
Шрифт:
– Тебя же это никогда не интересовало, мамочка, – хмыкнул мужчина. – Почему заинтересовало сейчас, после стольких тысяч лет?
– Этот вопрос всегда меня интересовал. Всё это время я пыталась понять, но… так и не смогла. Чем моя сестра так соблазнила тебя, что ты, ради неё, бросил всё? Отказался от всего, что я дала тебе? – в голосе Дайоны было искреннее недоумение, хотя, возможно, это Аббадону только показалось. – Ты, ведь, предал не только меня, Аббадон. Ты предал свою сущность, став демоном… полностью изменившись. Ты уничтожил весь свой Свет. И всё это ради Адалиссы. А она, в конечном итоге, оставила тебя. Как потом оставила и Люцифера. Неужели у тебя никогда не было желания – вернуться на Небеса? Стать
Мужчине даже показалось, что в последних словах он услышал обвинение и обиду. «Неужели мамочка стала более эмоциональна с тех пор, как я променял райские сады на Преисподнею? – подумал он. – Прониклась чувствами? Нет! Только не она! Всю её жизнь эту белую тварь интересовала только её сестра и больше никто! На остальных… даже на своих собственных детей… она плевать хотела!». Но, тем не менее, вопрос Дайоны он не оставил без ответа.
– Снова стать ангелом? Вернуться к тебе? – Аббадон громко расхохотался. – Ещё чего! После того, как я распробовал эту жизнь – жизнь демона!
– Она тебе настолько понравилась?
– Ещё как! – оскалился Аббадон. – Мне нравиться убивать, мне нравиться мучить… Я обожаю, когда мои руки в крови. Я обожаю, во время секса ломать женщине кости, и слушать ее вопли. Это всё то, чего лишены твои дети, Дайона. И чего был лишён я. Это всё то, что дала мне Адалисса – твоя любимая сестрёнка. Да, я ненавижу её, но… я никогда не думал о том, чтобы вернуться к пресной скучной жизни твоего ангелочка!
На самом деле, был период времени, когда демон Бездны мог бы сказать о том, что он жалел, что покинул Эдем. И сам Аббадон об этом прекрасно помнил. Это было сразу после того, как Адалисса оставила его. Он остался один вместе с тем, кем стал ради неё. Для кого уже не было дороги назад. Ярость, злость… тогда эти чувства буквально поглотили его. А потом он… жалел. Он жалел о том, что позволил Чёрной богине соблазнить себя, превратить в демона… Даже возникла мысль вернуться к Дайоне. Но гордость и переполняющая его злость не позволили этого сделать. К тому же, не было гарантии, что Белая богиня примет обратно блудного сына. А затем… Аббадон вошёл во вкус своей новой жизни. Жестокость, ничем не прикрытый садизм… это то, что теперь составляло его сущность. И чем больше времени проходило, тем больше ему это нравилось. Он стал Верховным демоном – одним из сильнейших в новом мире – в Преисподней. И он больше никогда не задумывался о том, чтобы вернуться в Эдем. Разве что, для того, чтобы уничтожить всех его жителей, перед этим вырвав их белые крылышки.
– Я поняла тебя, Аббадон, – тем временем произнесла Дайона. – В тебе не осталось ничего из того, что в тебя вложила я. Ты дитя моей сестры – Адалиссы.
– К твоему счастью – да, – согласно кивнул Аббадон. – Ведь, будь я прежним, я бы ни за что не сделал того, о чём ты меня сейчас просишь. Разве, не так? Какой ангел согласился бы изнасиловать Милену, даже с учётом того, что она демон? Какой ангел согласился бы устроить конец света?
Дайона на это не сказала ни слова. А ещё через мгновение мир словно разбился на соколки. И поляна и белая драконесса исчезли, а Аббадон был в своём дворце, в Пандемониуме.
* * *
Лер уже час сидела перед шахматной доской, в одной из комнат своих покоев, но за всё это время не сделала ни одного хода. Тревожные мысли не оставляли её и она никак не могла сосредоточиться на игре. Хотя, обычно, шахматы успокаивали драконессу, чтобы не происходило. Но не сегодня. Лер думала о Дайоне, Вратах Бездны, Адалиссе и, конечно же, о Кэтэрине. Точнее, о маме. То, что мама рассказала им… та её первая короткая, но такая страшная жизнь… всё это Лер никак не могла принять. Её сильная, жёсткая, но любящая мать… и наивная беспомощная бабочка, которая сломалась и лишила себя жизни… Эти два образа никак не хотели соединяться в один. И от этого девушке было очень неуютно. Словно она не хотела принимать свою мать с какими-то, неизвестными ранее, недостатками. Не хотела принимать эту слабость… Не хотела осознавать, что мама может быть совершенно другой, чем Лер привыкла думать. «Нет, это всё не так! – подумала драконесса. – Я приму маму любой! Какой бы она не была, это ничего не изменит. Я люблю её и, из-за жизни Кэтэрины, меньше любить не стану. Просто… это непривычно – думать о ней в таком ключе». Лер, вдруг, так сильно захотелось сказать это всё сейчас маме… обнять её… прижаться к ней… и не отпускать. Но мать была в мире демонов. И, к тому же… такие порывы не слишком-то подходят дочери повелителя. Хотя, Лер сильно сомневалась, что правила поведения остановили бы её, если бы Милена Кавэлли была рядом.
Лер взяла в руки белую пешку, подумала… и поставила её обратно. Кроме того, что её занимали мысли о Кэтэрине, её пугало то, что владея столь обширной информацией, они ничего не могли сделать. Они знали о богинях, знали о ключах бездны… знали, кто является одной из двух частей ключа. И, тем не менее, они были в тупике. Они, до сих пор, ничем не могли помочь своей матери. Не могли спасти её.
– У тебя, как всегда, нет достойного оппонента, Лер?
Девушка подняла голову от доски. Перед ней стоял Вельзевул.
– Что вы здесь делаете, господин Вельзевул? – в голосе Лер не было и намёка на приязнь.
Да, драконесса прекрасно понимала, что обижаться на Вельзевула глупо. Что он поступил так, как должен был, ничего ей не рассказав. Но, так или иначе, а девушка не считала это основанием для того, чтобы вернуть свои отношения с Верховным демоном на прежний уровень. Она не хотела ни разговаривать с ним, ни играть в шахматы, ни видеть. Вообще ничего.
– До сих пор злишься на меня? – мужчина, не дожидаясь приглашения, сел в кресло напротив драконессы.
– Нет, что вы, господин Вельзевул, – сухо ответила Лер. – Из-за чего мне на вас злиться? Я только хочу знать, зачем вы здесь. Оппонент для игры мне не требуется. Так что, если вы здесь за этим, то вы зря пришли.
– Значит, злишься, – сделал демон вывод из её слов. – И как долго ты ещё этим собираешься заниматься?
– Господин Вельзевул, я вам уже всё сказала. И то, что не злюсь – тоже. Но я бы хотела, чтобы вы покинули мои покои. Вы не можете здесь находиться без моего позволения. А я его не давала.
– Выгоняешь? – демон не сделал ни малейшей попытки подняться, а в его глазах Лер почудилась насмешка, что настроения ей, отнюдь, не прибавило.
– Можете считать и так. Я жду.
Лер смотрела прямо в глаза Вельзевула – упрямо, с вызовом. Так, как никто и никогда бы не рискнул смотреть на соправителя Люцифера, без риска лишиться жизни. Но драконесса не боялась.
– Я не уйду, Лер, – произнёс мужчина. – Нам нужно поговорить.
– Не нужно. Я не хочу разговаривать с вами – у меня нет настроения.
– Ты же неплохо знаешь меня, – заметил Вельзевул. – Должна понимать, что я не уйду, пока не добьюсь своего.
Да, она знала, что если Вельзевулу что-то не нравится, он не отступится, пока всё не будет так, как он желает. Истинный Верховный демон.
– Хорошо, – вынуждена она была пойти на уступки. – Говорите, господин Вельзевул.
– Для начала, прекрати называть меня на «вы».
– Почему? Я обращаюсь к вам так, как положено.
– Лер, ты взрослая драконесса, а ведёшь себя как ребёнок – обиженный и упрямый. И ты сама это прекрасно понимаешь.