Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна
Шрифт:
— Юлианочка Игоревна, там к тебе пришли. Я завела в кабинет, но сама уже опаздываю, — тараторит скороговоркой. — Чай-кофе предложи. Некрасиво как-то… Я не успела, мне уже край…
— Спасибо, Ольга Александровна.
— Ну все, я улетела. Сегодня две сделки. Народ сходит с ума, следуя благоприятным лунным дням, а не обычному календарю, — замечает и исчезает за дверью.
Пару секунд нахожусь в шоке от своей начальницы, стряхиваю наваждение, отмечая про себя, что день сегодня благоприятный, и поворачиваю ручку двери в свой кабинет.
— Здравствуйте,
На мгновение закрываю глаза, надеясь, что мне померещилось, и Богдан сейчас исчезнет. Сколько раз, вопреки здравому смыслу, я представляла нашу встречу. Сколько раз видела его во сне, таяла от его взгляда и прикосновений, мечтала, что так будет всегда, но он исчезал, стоило только проснуться…
Секунда. Другая. Я не дышу, лишь слышу, как колотится мое сердце. Я не знаю, чего хочу больше: чтобы Богдан исчез или… остался. Не вижу и даже не слышу, а чувствую на каком-то ментальном уровне, как он подходит ближе. Легкие горят от нехватки кислорода, и я глубоко вдыхаю. До меня доносится запах мужского парфюма, свежий, морской, такой одуряющий и почти позабытый. Медленно открываю глаза и ловлю глубокий, проникновенный взгляд черешневых глаз. Сейчас они такие же темные, как и глаза моей дочери. Дочери, о которой он не знает. Богдан стоит рядом и не мигая смотрит на меня.
В голове хаос и кромешный ад. Я не могу поймать ни одну связную мысль и лишь просто смотрю на того, кого не могла и в то же время до безумия хотела увидеть хоть на мгновение. Десятки вопросов и фраз смешались между собой, но я не в силах произнести ни слова.
«Что ты здесь делаешь?», «Зачем ты приехал?», — застывают в немом вопросе.
Легкое покашливание выводит из оцепенения и напоминает, что в офисе мы не одни. Я совершенно забыла про Бессонова. Рассеянно перевожу взгляд на Павла, и только сейчас запоздалая догадка осеняет мой поплывший мозг.
Нет. Качаю головой. Это не может быть правдой. Распахиваю глаза и взглядом прошу подтвердить Бессонова, что он рассказывал не о Богдане. Но Павел едва заметно кивает, что буквально несколько дней назад он говорил мне именно о том, кто сейчас стоит рядом. Внутри меня все протестует, и я не хочу принимать это. Просто не хочу принимать.
— Нет, — безмолвно шепчу одними губами, отказываясь верить в чудовищную правду. Как будто мое отрицание может что-то изменить. Меня буквально разрывает на две половинки от противоречий, раздирающих мою душу.
— Юлиана Игоревна. — Бессонов первый нарушает затянувшееся молчание.
Я не могу произнести ни слова и выставляю ладонь, жестом заставляя его замолчать. Я не в состоянии сейчас принимать решения. Павел замолкает, а я перевожу взгляд на Богдана, вглядываюсь в знакомые черты, и вижу в них всю боль, принимая часть на себя. Господи, зачем ты так с ним? Как же тяжело осознавать все это.
— Прости меня. — Два простых слова вышибают весь воздух из легких и выбивают почву у меня из-под ног.
— За что? — шевелю непослушными губами.
Прошло не больше пяти минут, как я вошла в кабинет, а мне кажется, целая вечность, настолько я обессилена.
— Что не успел…
«Не успел». — Эхом звенит в ушах.
«Не успел». — Кровоточит на сердце горькая правда.
Не успел, а не забыл о моем существовании.
Зажмуриваю глаза, стискиваю зубы и пытаюсь унять сердцебиение. Только ничего не выходит. Сжимаю папку в руках как соломинку, но предательская слеза, обжигая, скатывается по щеке.
— Юлиана…
Мгновение, и я уже в крепких объятиях, о которых мечтала все это время. Тогда почему так больно?
— Не плачь. Прошу, — шепчет Богдан. — Я виноват… Кричи, ругай, но только не плачь.
— Так. Наверное, мне пора, — роняет Павел, и я отстраняюсь от Богдана.
— Извините, Павел Константинович…
— Можно, просто Павел, — произносит Бессонов с улыбкой.
— Павел… — Трясу головой, пытаясь хоть как-то собрать мысли, и протягиваю ему папку. — Я так понимаю, это теперь не нужно?
— Почему? — Бессонов вскидывает брови.
Я хмурюсь, не зная, как ответить на его вопрос. Все слишком сложно.
— Юлиана, неужели вы решили, что я обращался только ради того, чтобы познакомиться с вами? — Павел почти в точности формулирует мои мысли. — Нет, это не так, — отвечает вместо меня. А это, — кивает на папку, — как раз необходимо Богдану. И еще. Вы смогли понять моего друга, оказавшегося в ужасной ситуации, когда не знали, кто он. Я верю, что у вас хватит мудрости понять и сейчас.
— Я… постараюсь, — приходится ответить, потому что Павел ждет моего ответа.
— Я уверен, что у вас все получится. — И Павел уходит, оставляя нас с Богданом одних.
Я гипнотизирую закрытую дверь, а в груди испуганной птичкой бьется сердце.
— Юлиана, — зовет Богдан, и я поднимаю на него взгляд.
Богдан заметно изменился. Похудел, в его глазах застыла безысходная грусть и глубокая усталость, от чего он выглядит старше. Но дело даже не в этом, а в том, что я научилась, пусть с большим трудом, но научилась жить без него. И когда я только-только начала просыпаться без мыслей о нем, он снова появился в моей жизни. Только сейчас передо мной стоит не тот мужчина, который за одни сутки забрал мои мысли и сердце, а другой, совершенно чужой, как будто совершенно незнакомый мне человек.
— Зачем ты приехал, Богдан? — Я вижу, что мои слова причиняют ему боль. Вижу его борьбу с самим собой, но я не хочу заново пережить тот год, когда от бессилия выла по ночам в подушку.
— Даже если ты меня выгонишь, я никуда не уеду. Но я хочу попросить, дать мне шанс все исправить, Юлиана. Это все, о чем я прошу тебя.
— Богдан… — Мне очень сложно понять, что я сейчас чувствую. Не выдерживаю пристальный взгляд и отвожу свой в сторону.
— Что тебе рассказал Павел? — спрашивает отец моей дочери.