Поверь своим глазам
Шрифт:
— В общем, она имела возможность подслушать практически любой твой разговор с мужем. Сделать вид, будто ушла, и притаиться за дверью.
— Ладно, предположим, но даже в таком случае мы не… Мы точно не обсуждали с ним ничего…
— Тебе ведь известна ситуация с Моррисом, — угрюмо перебил ее Говард.
— Он делится со мной далеко не всем.
— Но тебе тем не менее все известно.
— Да, я знаю, что под него копают. Как мне не знать, если Моррис из-за этого буквально с ума сходит? Он считает, что рано или поздно все выплывет наружу, что от Голдсмита ниточка тянется прямо к нему.
Значит, она действительно посвящена
Как Говард ни старался, он так и не сумел убедить Морриса никогда не обсуждать с женой свои политические проблемы. И теперь ясно, что Янгер рассказал ей, как Бартон Голдсмит — в то время директор ЦРУ — втянул его в свой план заключать сделки с людьми, подозреваемыми в терроризме. Голдсмит считал, что делает это для защиты населения Соединенных Штатов, но, как выяснилось, граждане Соединенных Штатов не разделяли его точку зрения. В «Нью-Йорк таймс» появилась разоблачительная статья о том, как Голдсмит оказывал давление на нескольких прокуроров и правоохранительные органы, чтобы отпустить на свободу потенциальных террористов в обмен на информацию.
К примеру, тех двух отморозков, которые готовили взрыв бомбы в парке детских аттракционов во Флориде, но вовремя были пойманы. Как только ему стало известно об их аресте, Голдсмит надавил на нескольких крупных чинов прокуратуры и полиции Флориды, чтобы задержанным не предъявляли обвинений до прибытия его людей. Эксперты Голдсмита заключили, что в стране готовится гораздо более крупный террористический акт, а те двое клоунов из Флориды согласились рассказать все, что им было известно об этом, в обмен на пару авиабилетов до Йемена. Правительство США даже оплатило им перелет, отмечалось в «Таймс», и это вызвало едва ли не больше возмущения, чем сама трагедия, виновниками которой они чуть не стали.
Голдсмит потом оправдывался, мол, таким путем ему удалось вовремя остановить другого террориста-смертника, собиравшегося взорвать самолет, вылетавший из Парижа в Вашингтон. Он был взят с поличным, не успев еще даже подняться на борт лайнера. Однако «Таймс» не нашла связи между двумя событиями. Репортеры пришли к выводу, что Голдсмит преувеличил ценность разведданных, полученных от террористов из Флориды, чтобы сделать оправданной их отправку домой.
Голдсмита пригвоздили к позорному столбу. Ему пришлось подать в отставку. За ним последовал генеральный прокурор штата Флорида.
Однако «Таймс» не знала, что сделка со смертниками из Флориды стала не первым такого рода тайным сговором.
Был еще нелегал из Саудовской Аравии, симпатизировавший «Аль-Каиде» и предпринявший попытку взорвать начиненный пластитом пикап «форд» на углу Музея Гуггенхайма. Он припарковал там машину глубокой ночью, установив таймер на девять утра. Однако сквозь тонированное стекло своей квартиры за ним наблюдала некая женщина. Ее заинтересовало, почему человек так часто что-то проверяет в кузове своего автомобиля, и она вызвала полицию. Прибывшая на место тактическая группа сумела обезвредить взрывное устройство до того, как оно сработало. Владельца машины оперативно вычислили и арестовали. Но с самого начала в дело вмешался Голдсмит. Взял подозреваемого под свою опеку и выяснил, что у того была большая группа единомышленников, которых он готов сдать властям всех до единого в обмен на иммунитет для себя.
Именно тогда Голдсмит вышел на Морриса.
Поначалу Янгер уперся. Хотел лично выступить обвинителем на процессе этого негодяя.
— Вам, должно быть, известно, что у нас собраны обширные досье далеко не только на потенциальных террористов. Понимаете, о чем речь?
Едва ли есть в мире хотя бы один амбициозный политический деятель без темных пятен в прошлом, о которых, как он надеется, навсегда забыто. Моррис Янгер мог лишь догадываться, какие именно материалы на него имелись в распоряжении Голдсмита. Вероятно, ему стали известны детали грязных делишек, которые провернул для Янгера Говард Таллиман. Или в его руки попали документы о пожертвованиях в предвыборный фонд, не задекларированных, как положено. Или он знал нечто неблаговидное о прошлой сексуальной жизни Бриджит или даже его самого.
Так или иначе, но Янгер сдался. Террорист благополучно вернулся на родину. И после публикации в «Таймс» Говард и Моррис в страхе ожидали, что последует дальше. Газетчики продолжали вынюхивать и скоро выяснили, что Янгер тоже замешан в подобном деле. Им так и виделся заголовок на первой полосе: «Генеральный прокурор Нью-Йорка позволил террористу бежать из страны». Это означало бы полный крах.
Человек, отпустивший на свободу террориста, не мог рассчитывать на пост губернатора, и, конечно же, ему лучше было навсегда расстаться с мечтой о Белом доме. Просочись информация в печать, и Моррис мог бы считать себя счастливчиком, если бы ему разрешили завершить карьеру в качестве члена попечительского совета какого-нибудь захудалого государственного колледжа.
Теперь Говард опасался, что именно обо всем этом Эллисон Фитч узнала, подслушивая телефонные разговоры Бриджит и Морриса.
— Господи, до чего же ты глупа, Бриджит, — вздохнул он. — И какого дурака свалял твой муж!
— Но мы не обсуждали ничего конкретного. Разговоры велись в самых общих чертах. О том, как он обеспокоен. Как надеется, что уже скоро все рассосется.
— Вот в том-то и суть, Бриджит. Мы действительно могли надеяться, что все рассосется. Шансы, что дело не получит огласки, повышались день ото дня, — тихо произнес Говард. — Но только при условии, что ты не будешь трепать об этом языком в присутствии своей склонной к шантажу подружки-лесбиянки.
— Я уверена, она блефует, Говард. Она не могла слышать ничего существенного. Просто не могла!
Он повернулся, отошел от нее на пару шагов и пристально посмотрел в лицо.
— Вся эта история с лесбийским шантажом яйца выеденного не стоит. Я знаю, как нам легко выпутаться из нее. Но если Эллисон Фитч действительно что-то слышала, то ваша с ней возня в постели вообще перестает иметь значение. В таком случае у нее в руках оказался динамит. Ты понимаешь, Бриджит? Настоящий динамит, если не атомная бомба.
— Говард, могу еще раз поклясться, что даже если она подслушивала каждое мое слово, там не было ничего, что могло бы…
— Довольно! Хватит оправданий.
Говард задумчиво покачал головой, а потом сунул указательный палец прямо ей под нос.
— И Моррис не должен ничего знать. Ясно?
Неожиданно Говард оставил ее одну, стремительно выйдя на улицу и скрывшись из поля зрения.
Бриджит прислонилась спиной к стене, пытаясь успокоиться. Говард может не опасаться, что она пожалуется Моррису. Этот маленький человечек пугает ее значительно больше, чем собственный муж.