Повешенный
Шрифт:
– Ах да. Это твой аванс, мой дорогой Уильям, – Алан достал из кармана небольшой свёрток из вощёной бумаги и протянул его Уиллу. – Постарайся не потратить его за неделю. И не делай глупостей, о которых можешь потом пожалеть. Пожалуйста. Я вернусь через месяц. Надеюсь на нашу скорую и приятную встречу.
Алан коротко кивнул каждому, похлопал Уилла по плечу и скрылся в глубине заполненного автомобилями зала. Несколько людей, до этого бесцельно бродивших среди экспонатов, последовали за Аланом, и вскоре в салоне остались только Уильям, Даниэль с Анхелем да парочка крупных ребят из людей
Даниэль подавился смешком. Уилл же закатил глаза и сделал вид, что ему очень интересна цена соседней машины.
– Смотрю, ты времени не терял, Уилл. Заполучить такую, – Анхель поиграл бровями, – невесту себе в начальство… А ты не промах. Жаль, он успел раньше меня, – притворно обиделся Анхель. – Итак, мы остались одни. Дани, что ты думаешь об этой машине?
Куэрво хлопнул один из автомобилей по капоту и, подбоченившись, оперся на него с гордым видом. Уилл выгнул одну бровь: машина была настолько маленькой, что даже Маргарет с трудом смогла бы в ней поместиться. Анхель с его ростом мог только стоять рядом с этим автомобилем и рекламировать его в качестве игрушки.
Даниэль скептичным взглядом обвёл машину и присвистнул.
– Тебе придётся отрезать ноги, чтобы в неё поместиться. – Он покачал головой. – Уверен, Уильям сможет тебе с этим помочь.
– Мне мои ноги еще нужны, – с серьёзным видом фыркнул Анхель, то ли не поняв неприкрытого сарказма в голосе Даниэля, то ли делая вид, что он не заметил этого. Еще раз хлопнув машину по капоту, Анхель посмотрел и на Уилла и, указав на него пальцем, многозначительно кивнул: – Но Уильям действительно сможет мне помочь с одним делом. Не против, если я его у тебя украду?
Анхель подмигнул Уиллу. От этого жеста по коже Уильяма пробежали мурашки, сердце замерло, как на подъёме в крутую гору, и затем рухнуло в пропасть, а пальцы мелко задрожали, и Уилл поспешил спрятать их в карманах пальто. Даниэль скептично посмотрел на Анхеля и хмыкнул:
– Как будто тебе нужно разрешение. – Даниэль сочувствующим взглядом покосился на Уильяма, словно извинялся, но Уилл не имел ни малейшего представления за что.
Анхель тут же воодушевлённо хлопнул в ладоши, оттеснил в сторону Даниэля и, приобняв Уильяма за плечи, направил его к выходу, на ходу надевая протянутую ему одним из людей Маккензи шляпу. Внутренний голос кричал Уильяму, что идти с Анхелем – плохая идея, и Уилл не мог сказать, что его напрягало больше: то, что он все же поддался сильной руке Куэрво, оставив Даниэля одного, или то, что голос в голове был подозрительно похож на голос Алана Маккензи.
Дверь приветливо звякнула входным колокольчиком, но этот звон напомнил Уильяму поминальный колокол в церкви. Анхель улыбался, все так же приобнимая Уилла и направляя за собой.
– Предлагаю прогуляться и обсудить все детали, – Анхель потрепал Уильяма по плечу, как старого приятеля. – Тут неподалёку есть очень милый ресторанчик. Его владелец – мой хороший знакомый. Там нам никто не помешает.
Если бы за каждой улыбкой Анхеля Куэрво скрывались добродушие и искренняя дружба, Уилл был бы не прочь с ним общаться чаще, чем раз в три месяца.
Но Анхель Куэрво никогда на приглашал Уильяма в ресторан на дружескую беседу.
Глава VI. Протекция
Июнь, 1932
– Поднимай свою задницу, Белл, и отправляйся к остальным. Не задерживай очередь желающих отдохнуть в карцере.
Металлический скрежет проржавевшей двери разорвал лёгкую пелену сна, все еще окутывавшую только проснувшегося Уилла. Глаза открывались сквозь силу, сквозь яркие вспышки ослепляющей головной боли, сопровождавшей каждое пробуждение мужчины на протяжение уже нескольких долгих и мучительных для него месяцев. Просыпаться было тяжело. Но не сложнее, чем каждый день мириться с разрывающими изнутри душевными пытками.
– …виновен…
Болезненный пинок под ребра и удары по спине и почкам, – Уилл был уверен, что по ним, – бодрили не хуже крепкого ароматного кофе, а холодные солнечные лучи пробивались сквозь небольшие окна и плясали перед полуслепым взглядом Уилла яркими оранжевыми и алыми пятнами. Уильям покачнулся, врезавшись в холодный металлический косяк двери, и почувствовал, как маленькие раны на руках вскрылись капельками крови. Время не могло вылечить разбитых в кровь костяшек или сломанного носа, но оно методично затягивало, нет, зализывало грубые неровные рубцы в душе Уилла, подменяя воспоминания новыми.
– …к четырнадцати годам…
Еще один удар под колено окончательно заставил Уильяма рухнуть на пыльный пол коридора и поморщиться, когда дверь за спиной с таким же противным скрежетом захлопнулась, отгораживая его от липких давящих мыслей. Рука схватила его, поднимая на ноги, а толчок в спину придал сил распрямиться и уверенным шагом послушно направиться за офицером по тусклым коридорам, освещаемым лишь слабо мигающими лампочками да изредка пробивающимся сквозь загнанные под самый потолок небольшие решетчатые окна солнечным светом.
– …дело закрыто…
Он уже почти привык к своей жизни. Или же просто смирился, как советовали ему остатки совести. Возможно, вскоре он бы навсегда забыл о том, что жил когда-то по-другому, не чувствовал все время на себе пристального взгляда надзирателей и не ждал очередного дня, чтобы мысленно вычеркнуть его из длинного списка отведённых ему лет. Возможно, вскоре он бы перестал ощущать на себе запах новой жизни, покрывавший его с головы до ног каждый раз, когда ломался один из туалетов. Возможно, вскоре…
Возможно, вскоре Уильям бы снова начал жить.
– Ты жульничал!
Тяжёлый волосатый кулак с грохотом опустился на хлипкий деревянный стол, краска с которого слезла настолько давно, что уже никто и не помнил, каким он был до того как прогнить и почернеть.
Уильям поморщился и вытащил зажатую в зубах сигарету. Карты были открыты и теперь всем вокруг было предельно ясно, кому сегодня уйдут все поставленные деньги и пачки сигарет. Впрочем, как и во все остальные разы, когда Уильям предлагал перекинуться парочкой партий.