Повесть о декабром чертополохе
Шрифт:
ТОТАЛЬНАЯ ВРАЖДЕБНОСТЬ
Буквально через каких-то мимолётных полчаса они въехали в административный центр – обширная деревня с приземистыми домами, но кроме этого здесь были высоченные фонари через каждые пятьдесят метров. И машины попадались куда чаще, чем до этого. И всё произошедшее недавно уже выглядело настолько ненатурально и абсолютно иррационально, что Вадим ещё больше убедился, что это точно всё было психическим
помутнением. Нервное перенапряжение, холод и удар головой при ДТП. Вот и всё…
– Если хочешь, я один могу, – неожиданно сказал Виталик.
– Я в порядке, – заверил его Вадим и полез в «бардачок» за ведомостями. – Сейчас всё перетаскаем. Подпишем-запишем. И всё.
Водитель хмыкнул, но уже куда более дружелюбно и полез на улицу, где, вопреки опасениям Вадима, снег уже начал сходить на нет. И это было хорошо. Вторым хорошим обстоятельством стало то, что владелец – лысеющий мужичок лет шестидесяти с чем-то в красном бархатном пиджаке и расстёгнутой необъятной куртке – не отказался от расчатого ящика.
– Бутылки из него я поставлю отдельно. И если кто траванётся, то у меня будут проблемы, – сообщил он гораздо спокойнее, чем мог бы. – Если вы, ребята, левачите, хорошее меняете на дешёвое, то у меня для вас плохие новости. Если кто отравится – повторяю – я и вам создам большие проблемы.
– Знаете, Илларион Николаевич, никак я не могу с Вами согласиться, – улыбнулся ему Вадим, когда они стояли у прилавка и заполняли документы о принятии. Кроме этого Илларион Николаевич успевал ещё и тыкать старый советский калькулятор. Вадим понимал, что выглядит всё равно отвратительно, да и водкой от него пахнет, это уж точно. Но ничего с этим поделать не мог. – Вы же должны понимать, что люди, кроме алкоголя, пьют и едят ещё много всего. И отравиться могут чем угодно, разве нет?
– Это, ребята, вы только что признались, что привезли мне «палёнку», я правильно понял? – спросил владелец магазинчика, но почему-то голос его не звучал серьёзно или враждебно. Звучал тон старого учителя при беседе со своим бывшим учеником.
– Не слушайте этого полудурка, – сказал появившийся в дверях Виталик с очередной позвякивающей коробкой в руках. Он злобно ткнул головой кисею – пресловутые плетёные шторки, неотъемлемую часть подобных магазинчиков. – Мы уже сколько раз вам привозили товар? Много. И хоть бы раз были с ним проблемы?
– Но ни разу ещё не было открытой коробки…
– Этот полудурок брал оттуда бутылку, мы же рассказали.
– Ладно, ребята, я помню. Так и тракториста-то нашёл?
У Вадима настолько много пота выступило на спине, что, казалось, он вот-вот потечёт струйками.
– Нашёл.
– А почему же вас мусорщик на самосвале вытаскивал?
– С трактористом не договорились. В цене не сошлись.
Вадим неожиданно вспомнил про монетку, отданную ему тем человеком. Он сунул руку в карман и, ничуть не удивившись, нашёл её там. Вытащил и положил на прилавок.
– Ух, ты! – воскликнул Илларион Николаевич. – Это что ж, семь рублей? Никогда такого не видел… Где взяли?
– В деревне нашёл, – честно признался Вадим. – У тракториста.
Виталик уже шёл обратно и остановился посмотреть.
– Думаю, ты за эту редкость можешь выудить кучу бабла, – сказал он с завистью.
– Может быть, – опять повторил Вадя и подумал, что очень устал. Отдать её им, что ли? И он уже честно собирался сказать «можешь забрать её себе», но удержался. Отчего-то удержался. Помешало ему что-то так сказать. Он взял её, повертел в руке и запихал в карман. – Посмотрим. Получите, распишитесь, Илларион Николаевич…
Через полчаса они ехали уже назад, испытывая громадное облегчение. В магазинчике было куда спокойнее и уютнее, чем в дороге, но дома должно стать ещё лучше.
– Пятничный вечер – это хорошо же, – сказал Виталий, чтобы развязать непринуждённый разговорчик. – Ты не согласен?
– Хорошо, – согласился Вадим, ощущая необычайную усталость, какую ещё не испытывал. – Чем хочешь заняться?
– Приглашу свою красотку на свидание. Опять.
– Она разве твоя уже?
– Ещё нет… Ну, а чего тянуть, дружище? Если я буду ждать, я просто спячу… Как ты.
И он невесело рассмеялся.
– Точно. Мне надо записаться к неврологу. Или психиатру. Или кто там такими делами заправляет.
– Так ты же служил в армии, – напомнил Виталик. – Что ж, тебя не проверял мозгоправ?
– Проверял. Он спросил, что значит пословица «шило в мешке не утаишь». Прикольно, да?
– На дурачка?
– На него, родимого. Но самое смешное, что кто-то не прошёл этот тест.
– Не переживай, Вадя, может, ты просто перенервничал. Переработал. Сейчас придёшь к своей торбе, она обнимет тебя пухлыми ручонками, проведёт на кухоньку, и будешь ты жрать свою курицу, зажаренную целиком. И запьёшь это чем-то вроде того, что мы только что отдали Ларину.
Вадим всё же улыбнулся – не от того, что Иллариона Николаевича его напарник назвал Лариным; и не из-за того, что он опять только что стебался по поводу веса его девушки; а по поводу того, что хороший ужин в компании с любимой девушкой действительно делает любой вечер куда лучше.
– И потом она потащит тебя в спальню, я уверен…
– Угомонись, Виталя.
– Нет, ты скажи мне, – не унимался напарник. – Ты никогда не хотел найти кого-то посимпатичнее?
– Нет, – отрезал Вадя.
– А надо было бы. Глядишь, тогда и не сбрендил бы от всей этой бытовухи.
– А ты почему не сбрендил? У тебя же вообще никого нет.
– А я творческая натура. Я учился на художника… Я всё воспринимаю куда легче.
– Кроме своей настоящей работы.
– Кроме неё.
Они замолчали, слушая мерное гудение мотора. И вскоре они опять проезжали ту деревню, в которой всё это произошло…
«Что произошло? Ничего и не было. Это как в школе. Если на тебя сегодня наплевали старшеклассники, поставили подножку, толкнули, это очень обидно. Но только сегодня. Через неделю ты уже живёшь дальше и просто не вспоминаешь о том неприятном дне».