Повесть о дружных
Шрифт:
Марья Петровна, подойдя к окну, показывала Лене избы.
– Вот там, на отшибе, в лугах за лесом - Миша Теплых; только к нему, пожалуй, не стоит вам ходить: еще нарветесь на какую-нибудь грубость.
– А почему?
– Да ведь Миша переросток, ему уже тринадцать лет, а он еще в четвертый класс перешел. В колхозе он работает за взрослого и, правду сказать, хорошо, а в школе ведет себя...
Марья Петровна только зажмурилась и покачала головой:
– Боюсь, вы с ним не справитесь.
–
– Она в Холмах, километра два отсюда. Далековато, конечно.
– Ничего,- говорит Леночка,- дойдем.
– И вот еще, Елена Павловна: вам придется и пионерскую работу в своем классе вести. Пионервожатого у нас не полагается. В классе у вас десять пионеров - Первого мая их принимали... Как? Справитесь?
– Ну, конечно. Я у себя в школе пионервожатой была.
– Вот и хорошо. Ваш ведь класс у нас старший - всем пример должен показывать.
– Постараюсь, Марья Петровна. Спасибо вам за помощь. Пошли, сестренка.
Таня двинулась за Леной, потом вдруг быстро оглянулась на занавеску. Щель в занавеске стала шире, два глаза в упор посмотрели на Таню, шмыгнул веснушчатый нос, и вдруг из-за занавески высунулся язык. Таня погрозила языку кулаком и чинно вышла за Леной.
"Кто там, мальчишка или девчонка?
– думала она дорогой.- Вот встречу,как дам, чтоб не дразнился!"
В избе у Кашиных за столом сидели пять девочек, мал мала меньше, и хлебали молоко из чашки. Под столом котенок вылизывал молочную лужицу.
На стук двери все обернулись разом и застыли, крепко сжав в руках деревянные ложки. Девчурки не мигая смотрели на Лену. Молоко капало с ложек на столешницу.
Леночка обратилась к девочке постарше:
– Ты Зоя Кашина?
Девочка молчала.
– Что же, ты меня боишься? Я новая учительница, пришла познакомиться. Ты - Зоя?
Девочка отрицательно замотала головой. Четыре младшие вдруг подняли рев. Леночка растерялась.
– Что вы, ребятки? Я же вас не обижу...
Рев становился все громче и громче. Таня подошла к старшей девочке и спросила:
– Тебя как зовут?
– Сонька.
– А Зоя где?
– На лугу. Сено гребет,- говорит девчонка плаксиво, мелкие слезы тоже начинают катиться у нее по лицу.
– Фу!
– говорит Таня.- Плаксы!
Они выходят в сени, но Леночка останавливается, она расстроена.
– Ну, как же так уйти, Чижик? Они чего-то испугались, плачут...
Не так представляла она себе первое знакомство с ребятами!
Таня чуть приоткрывает дверь,- реву не слышно. Девочки всё так же важно сидят за столом и хлебают молоко из миски. Задумчиво выходит Лена из избы.
У Гришиных чисто, прибрано. На окне цветы, на этажерке стопка книг, фотография
Анка Гришина укладывает спять толстенького братишку.
– Да спи ты, спи,- говорит она.
А мальчишка не хочет спать и тычет пухлым пальцем то в ноздри, то в глаза Анке.
Увидев Лену, Анка вытирает руки передником и приглаживает вихры.
– Здравствуй, Анночка!
– Здравствуйте!
– Ты в четвертый класс перешла? У Галины Владимировны училась?
– Училась.
– А теперь у меня учиться будешь.
– Буду.
– Ты училась, Анночка, хорошо?
– Хорошо.
– Какие же у тебя были отметки?
Анночка оживляется.
– Всё пятерки, и одна двойка.
– Двойка! По какому?
– По пению.
– Что так?
– Учительша говорит, что я гудю.
Лена с трудом сдерживает смех, а Таня вся трясется.
– Надо говорить, Анночка, "учительница".
– Учительница.
Разговор явно не получается.
– А мать скоро придет?
– Как смеркнет.
– А ты целый день одна?
– Ага...
Мальчишка больше не хочет лежать и поднимает крик. Лена и Таня прощаются.
У двери избы Веселовых стояла прислоненная лопата.
У дверей Павловых - грабли.
У дверей Самошиных - просто березовое полено.
Сестры не понимают, что это значит, и растерянно останавливаются посреди улицы.
– Что, удивляетесь?
– раздается приветливый низкий голос.
У раскрытого окошка сидит старый дед, весь заросший седыми волосами, и курит трубку, выпуская плотные клубы зеленоватого дыма. На носу у него большущие очки. На подоконнике лежит газета.
– Вижу я, городской народ. Обычаев наших не знает. Это, вот, веник или там грабли около двери находятся,- значит, "сторож". Он людям указание дает, что в избе хозяев нету. Значит, и идти незачем. А вы кто будете? Новая учительница?
– Да...
– Я и вижу... А я Елохов, Поликарп Матвеевич, девяносто три года. Наверное, слыхали?
– Слыхала, слыхала,- говорит Лена, но дед ее не слушает.
– Хоть и девяносто три, а еще зорок. Вот и вас увидел!
– дед смеется и вдруг спрашивает сердито:
– А зачем без дела по деревне ходишь?
– Я хотела с учениками познакомиться.
– Глупство. Сейчас окучка, полка... От мала до велика все на работе. Сами понимаете, не такое время, чтобы прохлаждаться. Только я один дома, да еще вон кашинские невесты. К вечеру приходи.
Лена покорно кивает и собирается идти.
– Подождите, гражданка,- говорит дед,- вот тут я не разберусь,- он тычет желтым от табака пальцем в карту, напечатанную в газете,- где тут наши, а где "он"?