Повесть о горячем сердце
Шрифт:
А правильная и строгая девочка Наташа Егорова ответит доблестному пионеру Сашке Макарову: «Спасибо, Александр Макаров! Несмотря на то что у тебя родители алкоголики, ты – настоящий герой!»
И потом на совете дружины меня, пионерку Марию Берман, ученицу четвёртого класса, позорно исключат из пионеров.
Я посмотрела на Сашку и твёрдо сказала:
– Если ты хоть слово кому-нибудь скажешь, я расскажу, что твой дедушка был попом.
Сашка взглянул на меня и усмехнулся. Потом закрыл чемодан,
– Машка, ты – дура. Я даю тебе честное пионерское слово, что никогда и никому не расскажу о твоей бабушке-антисоветчице. К тому же она всё равно скоро умрёт.
– Ты сам дурак! С чего это она должна скоро умереть? Ей всего шестьдесят лет.
– А на фига она одежду припрятала для похорон?
– Это её Лиза отравить крысиным ядом хочет.
– Ты это точно знаешь?
– Ну да, так бабушка сказала.
– Тогда, Машка, ты на самом деле дура. Нужно срочно звонить в милицию. Мы раскроем страшное преступление, и, возможно, нам даже орден дадут за спасение жизни твоей бабки.
– Она не бабка, она бабушка.
– Какая разница?
– Большая. Ты правда думаешь, что нужно звонить?
– Ну да. Где твоя бабка, то есть бабушка, сейчас?
– В поликлинику пошла.
– Ну вот, началось.
– Что началось, Сашка?
– Ей уже стало плохо, и она пошла в поликлинику. Домой может не вернуться.
Дрожащими от страха руками я взяла трубку телефона, потом подумала и положила её обратно.
– Давай ты, Сашка. Я боюсь.
– Трусиха! – сказал Сашка и, смело приложив к уху трубку, набрал номер милиции, который знали все советские дети.
– Алло! Это милиция? У нас тут отравление крысиным ядом. Умышленное? Да, умышленное. Кто звонит? Пионер Александр Макаров.
Бьюсь об заклад: бдительный Сашка в этот момент уже примерял орден.
– Да, приезжайте. Здесь могут быть следы преступления. Мы ничего трогать не будем.
Мы молча сели на маленький старый бабушкин диван и замерли в ожидании звонка. Минуты две мы сидели молча, прижавшись друг к другу.
– Может, их нужно встретить? – спросила я.
– Это ещё зачем?
– Ну «скорую» же мы встречаем.
– Так это «скорая». Милиция сама дорогу найдёт. К тому же нам сказали сидеть и не двигаться.
– Нам сказали ничего не трогать.
– Это практически то же самое.
– Ну ладно, сидим.
В этот момент мы сначала услышали, как кто-то вставил ключ в замочную скважину, потом – как скрипнула дверь, и только потом раздался голос Лизы:
– Ау, есть кто живой?
Если бы она не произнесла слово «живой», возможно, мы с Сашкой повели бы себя несколько иначе. Но она сказала «живой», и мы заорали. Потом, не сговариваясь, стали толкать комод к двери, чтобы подпереть её.
Ничего не подозревавшая Елизавета Львовна, услышав нашу с Сашкой возню, подошла к двери моей комнаты. Мне рисовались страшные картины, одна хуже другой: вот Лиза со страшным оскалом подходит к двери и топором выбивает доску. Нет, откуда у нас топор? Топора у нас никогда не было, так что этот вариант не подходит.
Тогда так: Айза с баночкой крысиного яда не может открыть дверь и высыпает этот яд в чайник. И вдруг в голове пронеслась страшная мысль: папа придёт с работы и захочет выпить чаю. А там яд. Бабушку я уже практически похоронила.
– Тётя Лиза, не убивайте меня, пожалуйста! – заплакала я, и Сашка стал мне подвывать.
– Девочка моя, ты о чём? Что случилось? Кто там у тебя? Открой немедленно дверь, слышишь?
Я слышала, но комод был достаточно тяжёлый, к тому же мы с Сашкой подпирали его своими телами. И тут мы услышали дикий грохот в коридоре: это упала выбитая дверь. Потом – крики, кого-то повалили на пол, и в нашу комнату постучали: «Дети, вы там? Это милиция. Откройте дверь!»
Мы попытались отодвинуть комод, но у нас ничего не получилось: толкать его было гораздо легче.
– Дяденька милиционер, мы не можем. У нас комод застрял.
Дяденька милиционер поднажал на дверь, и она, отодвинув злосчастный комод, немного приоткрылась. Милиционер ещё раз поднажал, и мы, вцепившись в комод, сумели сдвинуть его с места.
Когда мы вылезли из комнаты, увидели жуткую картину: на полу в наручниках сидела Лиза и рыдала. Выбитая входная дверь тоже лежала на полу. В комнате стояли наши соседи: тётя Света и дядя Миша.
– Понятые, вы здесь?
– Здесь, – почему-то ответила тётя Света.
– Кто вызывал милицию?
– Я, – смело сказал доблестный мальчиш-кибальчиш Сашка Макаров.
В этот момент к дверному проёму подошла бабушка Варя. Она увидела выбитую дверь, ворвалась в комнату и кинулась ко мне.
– Что случилось, душа моя? – дрожащим голосом спросила меня бабушка, ощупывая мою голову, осматривая руки и ноги.
– А ты разве не умерла? – рыдая, спросила я бабушку.
– С чего вдруг я должна умереть?! – воскликнула бабушка, и тут её взгляд упал на плачущую Лизу в наручниках.
– Что тут происходит? – строго спросила бабушка Варя и грозно пошла на милиционера.
Милиционер попятился, но вовремя вспомнил, что он представитель законной власти.
С работы пришёл папа, все долго разбирались, составляли протокол, потом поехали в милицию и вернулись только к ночи, предварительно отвезя Сашку домой. Я старалась не думать о том, что будет с Сашкой. Папа поднялся к ним в квартиру, о чём-то долго говорил с Сашкиным отцом, и мы поехали домой на такси, так как ни у кого не было сил идти пешком.