Повесть о граффах
Шрифт:
Настало время завтрака, но не успела Ирвелин разбить на сковороде яйца, как в дверь опять заколотили. «Что Мире могло понадобиться в такую рань?» Второпях выдумывая повод, из-за которого ей нужно было беспрекословно оставаться в квартире, Ирвелин вышла в прихожую и щелкнула замком. За дверью стояла вовсе не Мира.
– Да, привет! – воскликнул Август, запыхавшись.
– Привет, – ответила Ирвелин, добавив интонации вопрос.
– Тут такое дело… – начал он, но, оглянувшись на лестницу, передумал. – Лучше не здесь.
– Можешь пройти, – предложила Ирвелин, напрочь позабыв от взбудораженного вида Августа о своем плане прикинуться занятой.
– Нет-нет.
– Что-то случилось?
С ответом Август помедлил, что было совсем на него непохоже.
– Возможно, случилось, – выдал он неопределенно и вновь оглянулся. – Нам нужно твое мнение по одному вопросу, а вопрос этот достаточно, как бы точнее выразиться… щекотливый. Подробнее рассказать я смогу только у Миры. Спустишься? Квартира номер два, с цветочным венком на двери.
Ирвелин пообещала спуститься. Состояние Августа озадачило ее. Левитант ушел, а Ирвелин второпях переоделась и, позабыв о завтраке, спустилась на первый этаж. В украшенную венком из сухоцветов дверь она постучала кротко и мягко, умышленно подавая пример своим громким соседям. Дверь отворилась, и облако из цветочных запахов накрыло Ирвелин.
Планировка квартиры Миры была идентична квартире Ирвелин, и на этом их схожесть заканчивалась. Гостиную-мастерскую наполняли неясный свет и сплошной творческий беспорядок: все вокруг было заставлено пустыми коробками, лишь пробравшись через которые Ирвелин смогла разглядеть гостиную воочию. Там, где у нее располагалась кухня, у Миры стоял высокий прямоугольный стол, сколоченный из деревянных досок. Позади стола шумел холодильник, стеклянные дверцы которого выдавали его содержимое – в нем хранились не яйца с молоком, а цветы. Много-много цветов. Каждый сорт томился в отдельной вазе и насыщался дарами воды. По полу мастерской каталась небольшая тележка с инструментарием. Ирвелин обошла очередную пустую коробку и пригляделась: секаторы, лески, разноцветные тейп-ленты, проволоки, флористические ножи и ножницы. Когда в тележке Ирвелин увидела и несколько видов плоскогубцев, то ненароком засомневалась, точно ли она смотрела на флористические инструменты, а не на хирургические?
– Аккуратнее с коробками, не споткнитесь, – сказала Мира, подпирая боком стол. Она смотрела на один из стеллажей, на котором уместилась дюжина корзин с зеленым пиафлором, и теребила края рабочего фартука. Ирвелин даже не сразу заметила Миру, настолько органично та вписалась в окружающий ее хаос.
Здесь был и Филипп. Медленными шагами он мерил комнату со скрещенными за спиной руками. Кинув серьезный взгляд на Миру и Августа, который сидел на высоком стуле у рабочего стола, Филипп произнес:
– Мира, рассказывай.
Атмосфера была напряженной. Ирвелин ее сразу ощутила и приготовилась слушать со всем посильным вниманием. Мира, не спуская глаз со стеллажа, заговорила. Ее торопливая речь то и дело сбивалась, язык заплетался, слова вставали невпопад.
– Хм, в общем. Вчера, после того как мы попрощались, я зашла домой и сразу направилась в спальню. Ни здесь, ни на кухне свет я не включала, поэтому… свет, да, было темно. Я легла спать, но перед этим поставила будильник на шесть. Есть заказ, один букет, который… ну, собрать мне нужно. Легла спать. Спала я неважно. Чей-то пес выл всю ночь, слышали? Если бы кто-то заходил, я бы обязательно услышала. Никто не заходил. Да. Утром я встала по будильнику и сразу принялась за лопату… то есть за работу. Ничего подозрительного в мастерской не заметила. Очистила стол от обрезков, достала нож и секатор, потом… потом я подошла к стеллажу, чтобы взять пиафлор. Кинула случайный взгляд на сувенир… а он светится и странно вибрирует. – Она оглянулась на Ирвелин. – Никогда раньше он не светился и не вибрировал.
Словесный локомотив остановился. Так и не поняв, в чем же, собственно, заключался вопрос, Ирвелин не нашла ничего другого, как посмотреть туда, куда все это время смотрела Мира. Обыкновенный на вид металлический стеллаж, корзины, рулоны красочной обертки… И сувенир, одиноко стоящий в самом углу верхней полки. Копия Белого аурума, про который Август упоминал во дворце. Таких копий навалом на Скользком бульваре, Ирвелин сама их видела. Тот же размер, те же цвета и формы, как у настоящего Белого аурума. Но что-то в этой копии было другим. Получше приглядевшись, Ирвелин заметила легкую вибрацию – белый камень трясся и постукивал, преломляя золотистый свет о стенки стеллажа.
Все молчали, ожидая слова от Ирвелин.
– На полке лежит сувенир в форме Белого аурума, со Скользкого бульвара, – произнесла Ирвелин медленно. – Правильно?
– Этот вопрос мы и хотели тебе задать, – сказал Август. – Ты говорила, что твой отец – материализатор и ученый. Он когда-нибудь упоминал о способности Белого аурума к вибрации?
– Никогда, – тут же ответила Ирвелин.
– Значит, это неполадки с сувениром? – обратился Август к Филиппу, который продолжал ходить из стороны в сторону. Иллюзионист лишь неопределенно помотал головой, а вместо него ответила Мира:
– Этот сувенир мне подарили полгода назад. За все полгода он никогда не вибрировал и никогда не светился.
– Мы поняли это, Мира, с первого раза, – буркнул Август. – Но быть может, в нем есть какая-то живая функция, встроенная кукловодом?
– Даже если и так, за полгода я уже увидела бы эту функцию. Говорю тебе, Август, это самый обычный сувенир, который продают иностранцам, а значит – кукловоды тут не причастны.
– А вы не пробовали взять его в руки? – отозвалась Ирвелин, подойдя ближе к стеллажу.
– Мы побаиваемся брать его в руки, – сказал Август, прерывая возникшую паузу. – Вдруг это настоящий Белый аурум.
Четыре пары глаз с опаской уставились на трясущийся камень. Превозмогая волнение, Ирвелин закатала рукава своей рубашки и сказала:
– Думаю, нам стоит взять его.
Она на цыпочках потянулась, просунула руки сквозь очереди корзин и вынула белый камень из глубины полки. Трястись сувенир не перестал – наоборот, его вибрация вдвое усилилась. Направив все силы на то, чтобы не уронить выскальзывающий камень, Ирвелин метнулась влево и опустила камень на рабочий стол Миры. Едва белоснежные грани коснулись дерева, мастерская мгновенно наполнилась танцующим свечением. Граффы окружили стол. После очередного повторения Мирой того, что ее сувенир никогда не светился и не вибрировал, слово взял Филипп:
– Это не настоящий Белый аурум.
– Но согласись, Филипп, совпадение поразительное!
– Хорошо, Август, давай пойдем от обратного, – предложил Филипп, облокачиваясь кулаками о стол. – Если перед нами настоящий Белый аурум – тот самый, что вчера был украден из Мартовского дворца, – то сюда он мог попасть только в период со вчерашнего вечера, когда желтые плащи начали выпускать людей из дворца, по сегодняшнее утро, верно? – Август и Мира кивнули. – Однако как артефакт мог сюда попасть, раз Мира утверждает, что никакого постороннего шума в квартире не слышала, при том что ночью почти не спала?