Повесть о красном галстуке
Шрифт:
— Ну? — не поверил Телегин. — Откуда взялась? Ведь обыскивали.
— У Юры была. Его не обыскивали.
— Молодец! Не испугался… А к майору нельзя. Запретил, чтоб не вызвать подозрений. Вдруг провокаторы имеются? Тогда все пропало.
— В таком случае сам сходи, доложи. Эта штука посильнее доски будет. Порадуй его.
— Не могу: приказ! Может, Юру пошлем? Вроде как от дождя пацан прячется, место под навесом ищет…
Красникова Юра нашел не сразу. В плотной массе людей, одетых
Но Юра сообразил: рядом с Красниковым сидел тот самый боец с перевязанной рукой. Юра присел около них. Все потеснились, уступая ему место. Многие удивлялись появлению мальчика в лагере военнопленных, некоторые знали его историю. Разглядывали Юру с интересом.
— Сколько тебе лет, малыш? — спросил кто-то.
— Десятый, — буркнул Юра и свернулся калачиком, давая понять, что хочет спать и разговаривать не желает.
Больше вопросов ему не задавали. Сквозь прищуренные веки Юра наблюдал за Красниковым. Тот что-то говорил бойцу с перебинтованной рукой. Боец выслушал, встал и, перешагивая через людей, удалился. Юра придвинулся к Красникову и как бы между прочим сказал:
— Духота какая. Никак не уснуть. Неужто дождик будет? Люди промокнут.
Красников внимательно посмотрел на него, спросил:
— Тебя как звать-то?
— Юра. А вас?
— Зови дядей Васей, не ошибешься.
— А что, дядя Вася, уж больно, говорят, лето жаркое, правда?
Услышав пароль, Красников круто повернулся всем телом.
— Вы чего молчите? Я неправильно сказал?
— Повтори, о чем ты меня спросил…
Юра повторил слово в слово. Красников ответил:
— Ничего, что жаркое, зато зима студеная будет.
Юра почувствовал облегчение.
— Ты вот что, Юра, если тебе не спится, двигайся ближе, поговорим по душам.
Юра приблизился. Красников обнял его, спросил шепотом:
— Что случилось? Говори, но только тихо.
Юра сказал, зачем пришел сюда. Красников обрадовался.
— Спасибо, хорошую весть принес. Граната нам очень пригодится. Ты полежи, а я с товарищами посоветуюсь…
Вернулся Юра минут через тридцать. Полил дождь, где-то вдали сверкнула молния, загремел гром.
— Ну, что? — нетерпеливо спросил Юру Бондаренко.
Прохоров, Телегин и Лукьянов подползли ближе.
— Гранатой велено вывести из строя вот эту угловую вышку. У нее два прожектора и два пулемета. Их надо уничтожить. В двенадцать бросайте гранату. Вот часы, чтоб точно было.
Юра передал Бондаренко часы. Ему было приятно, что он выполнил поручение.
— Больше ничего?
— Просил, чтоб не промахнулись.
Дождь шел все сильнее. Порывами налетал ветер, хлестал холодными дождевыми струями.
Бондаренко глянул на часы. Было около десяти.
Юра плотнее прижался к широкой груди Бондаренко. К ним кто-то подполз. Юра сразу узнал Красникова и толкнул Бондаренко.
— Ты чего? — нагнулся к нему старшина, увидел Красникова. — Товарищ майор?
— Он самый… Ушел ваш посыльный, а я засомневался: не перепутал бы он чего! Давайте еще раз обсудим план…
Дождь уже лил как из ведра. Бурлили ручьи, сверкали молнии, грохотал гром. Но Юра не испытывал страха. Он радовался ливню, молниям и грому. В этой стихии была долгожданная свобода. Она вселяла уверенность, прибавляла силы.
И все, кто знал, что должно вскоре произойти, были полны решимости, ждали заветного часа…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Стрелки часов приближались к двенадцати. Бондаренко выкопал «лимонку» и осторожно сунул в карман.
— Ну Юра, адрес мой помнишь? Если что, смело заявляйся к моим и живи. От меня привет передашь. Договорились?
Говоря это, Бондаренко не спускал глаз со сторожевой вышки. Сквозь дождь прожекторы виднелись расплывшимися желтыми пятнами.
— И моим в Калач пару слов черкни. Не забудешь? — сказал Прохоров.
От земли приподнялся Лукьянов, справа от него замаячила фигура Телегина. Лукьянов бурчал:
— И откуда столько воды в небе? Целое море, не меньше.
— Может, мне, старшина, гранатку дозволите? — подал голос Телегин. — Я неплохо бросаю.
— Не могу. Приказано мне. Твоя задача — с Лукьяновым проходы пробивать.
Старшина помолчал немного, потом вдруг сознался:
— Скажу вам, хлопцы, честно: волнуюсь — не промахнуться бы! Все дело загубить могу, потому и на душе неспокойно.
Все понимали ответственность, возложенную на него. Подбадривая, Прохоров посоветовал:
— Поближе подползти надо, чтоб наверняка было, вот и все.
До двенадцати оставались минуты. Бондаренко тронул Прохорова за локоть, похлопал Юру по плечу и растворился в темноте.
Все осторожно двинулись за ним. При плотном дожде прожекторы не просвечивали местность. Шум дождя мешал сторожевым собакам что-либо услышать.
Юра полз вместе с Прохоровым. Больше он никого не видел, но был уверен, что по этой мокрой, скользкой земле ползли и другие группы, готовые при взрыве гранаты броситься к проволочному заграждению и пробивать себе путь к свободе.