Повесть о Мизхаппаре
Шрифт:
– Иии-ии-ии-ии-ии!
– кричали мы.
Когда мы сорвали сетку, курицы, гуси, утки, индюки тоже испугались, шумно разлетаясь как испуганные птицы в ночи. Не помню, каким образом свалилась наша телега. Когда я пришел в себя, я лежал, как боксер на ринге, который потерпел нокаут. Мои друзья тоже. Курумбой лежал в луже среди уток и гусей. Мамадияра нашли в курятнике, где стоял худой, высокий фермер.
– Всё, приехали, наверно. Сейчас фермер в отчаянии возьмет свое двуствольку и, зарядив его, пристрелит нас как куропатки без суда и следствия - подумал я.
Нет, он не стал браться за ружьё, наоборот, начал нам помогать, одновременно фотографируя нас со всех сторон на память. Мы сначала подумали что, когда бедный фермер подсчитал материальный и моральный ущерб, у него поехала крыша. Потому что он вместо того, чтобы плакать, радовался, как ребенок и даже выразил нам благодарность .
– Что
– спросил Курумбой, набивая в свою трубку куриный помет и закуривая.
– Как не радоваться, господин пролетарий, ведь разрушив часть моей фермы вы помогли мне.
– Ты, чего, спятил что ли? Мы же тебе нанесли колоссальный урон, как тайфун Кэтрин на побережье Атлантического океана, дурак! Или ты хочешь отдать нас под суд? Учти, у моего телохранителя Мизхаппара за рубежом есть друзья правозащитники. Они поднимут международный политический скандал, если ты подашь иск. Они готовы даже совершить революцию ради нас!
– грозно предупредил фермера птицевода Курумбой.
– Да, что вы, господин пролетарий! Зачем мне судится с вами, когда есть другой способ обогащения? Теперь, благодаря вам, я могу списать тысячи кур, гусей, уток и индюков, которых увезли то налоговики, то банковские работники, которые давали нам ссуду, то участковый Шгабуддинов, то другие мелкие чиновники!
– сказал фермер.
Потом он нас пригласил на бесплатный банкет, чтобы обмыть обрушившееся природное бедствие на его ферму. Пока мы пили чай и ели вкусную яичницу, жена фермера приготовила от цыплят табака. Фермер сбегал в магазин, и мы начали выпивать водку. После десятой бутылки Юлдашвой осоловел, затрудняясь произнести согласные буквы. Он только улыбался и произносил гласные звуки " и, а, э, у, и, о". Жена фермера оказалась талантливой женщиной. Она устроила художественную самодеятельность и спела песню о цыплятах, приплясывая.
Жип - жип жужаларим
Жип - жип, жип - жип жужаларим.
Аввалига юзта эди,
Кейин эса, киркта деди.
Олтмиштасин кайси корни бокан еди
Ой, менинг жужаларим!
Жип - жип, жип - жип жужаларим.
Жип - жип жужаларим...
После двенадцатой бутылки фермер тоже охмелел и неожиданно обратился к богу, лениво облизывая губы и глядя в потолок скосившимся глазами:
– Боже, почему ты мучаешь только меня?! Кроме меня никого нет на свете, что ли?! Почему не мучаешь налоговиков, которые сдирают шкуры у бедных фермеров?! Почему не наказываешь несправедливых прокуроров, адвокатов паразитов, милиционеров, которые, пугая народ, сажают за решетку невинных, законопослушных граждан, забирают у людей последние копейки?! Неужели не видишь учеников и студентов, которые, вместо того, чтобы учиться, собирают хлопок на холодных плантациях, когда губернаторы бьют учителей и заставляют целовать ботинки прокуроров и работников милиции за то, что они не смогли выполнить норму по сбору хлопка?! Почему не уничтожаешь несправедливых руководителей, которые незаконно осваивают народное добро, высасывая кровь народа из их артерий и из вен, словно пиявки! Теперь вот эти рабы твои, вместо того, чтобы просить прощение, угрожают правозащитниками, которые живут роскошной жизнью за рубежом, когда здесь народ с голоду лопает солому! Разве это справедливо, господи! Хотя я не вижу твой образ, но я все равно люблю тебя, Господи! Ну, скажи, пожалуйста, боже, что я тебе сделал плохого?! Скажи! Почему молчишь?! Ведь я участвовал при ликвидации аварии Чернобыльской Атомной Электростанции. Я тогда таскал из саркофага на тачке радиоактивные отходы, боже! Фермер не смог закончить свою мольбу, так как в этот момент началась землетрясение. Хижину фермера начало качать и трясти. Первой, крича от страха, эвакуировала себя жена фермера. Потом пулей вылетел во двор фермер. А я даже не помню, как и когда выбежал из хижины. Смотрю - рядом со мной стоят мои друзья по партии, бледные как луна, дрожат от страха как скелеты повешенного человека на ветру, которого обглодали вороны. Юлдашвой тоже протрезвел, как хороший человек. Потом под нашими ногами загудела земля, и мы чувствовали себя как на Вулкане, который вот-вот взорвётся. Затем был ещё один толчок, и у хижины фермера поехала крыша. Она развалилась с грохотом, поднимая пыль, словно бомба, которую испытывают на атолле Мороруа. Слышу, Курумбой зовёт меня:
– Товарищ Мизхаппар, революция в опасности! Приказываю, помогите мне тронуться с места. Сами знаете, Сайитмират-ака, я занимался Кунг - Фу, и приказ командира для меня - закон. Я подумал, Курумбой получил ранение. Нет, оказывается,
До следуюшие письма, Сайитмират-ака!
Красноармеец и колхозник Мизхаппар.
31 октября 2008 года.
12 часов 35 минут дня.
Птицефабрика имени Василия Ивановича Чапаева.
Двадцатое письмо Мизхаппара
Было утро, шел снег. Сидя на служебной телеге комиссара Курумчука мы ехали по заснеженной дороге и колеса от телеги скрипели, словно старая мельница. На берегу реки мы увидели толпу митингующих. Они скандировали:
– Товарищи односельчане! Сколько можно терпеть?! Хижины наши превратились в холодильники, дети замерзают! Света нет, газа тоже! Уголь дороже золота! Дров нет! Раньше у нас были тугаи, помните? Тутовые плантации, вековые ивы и тополя шумели на ветру, звучали как орган в католической церкви! Взгляните, что теперь творится вокруг! От нехватки топлива на зиму люди уничтожили сады, урюковые рощи, срезали всё и сожгли! Сегодня наша земля опустела. Наши поля похожи на монгольские степи! У населения каждым годом уменьшается количество скота и топлива, то есть, кизяков, которые производят коровы. Многие повесили мешок в задницу своих домашних скот, чтобы коровье дерьмо не попало в руки спекулянтов, то есть, досталось им самим. Дети наши бедняжки учатся в холодных школах, в темных учебных классах, похожих на бараки сталинских лагерей на архипелаге "Гулаг"! Они сидят за партами, не снимая шапок ушанок и тяжелые пальто, согревая покрасневшие руки своим дыханием, как в сороковые годы в блокадном Ленинграде! Директор школы увез домой весь уголь, который дали для отопления школы! Сможет ли хоть кто-нибудь ответить на мой вопрос, как нам жить дальше?!
– сказал Тулан могильщик.
– Товарищи, дайте сказать пару слов на эту тему!
– сказал один высокий и худой человек с чересчур короткими руками и ослиным лицом. Ему дали слово, и он продолжал:
– Спасибо, господин спикер, за предоставленное мне слово, спасибо товариши депутаты. Я заслуженный сутенер Мирмилдик Гуннаевич, родился в тысяча...
Но его слова тут же перебили.
– Эй, говори покороче, деревня! Нафига нам твой год рождения!
– сказал кто-то из сердитой толпы.
– Хорошо, я прошу только одного, - слушать меня внимательно, и чтобы по-хорошему разошлись по домам! Если хотите митинговать то, пожалуйста, мы не против. Идите в колхозный клуб и там митингуйте. В клубе властям легче контролировать вас .А я хочу поделиться с вами очень важной новостью, о том, что наши мудрые ученые изобрели новый способ спасения от холода! Это самое дешевый и удобный способ в мире, который не требует ни электричества, ни газа, ни угля, ни дров, ни кизяков!... кричал сутенер Мирмилдик Гуннаевич.
– Аа-аа, солнечные батарейки, что ли?!
– спросил Дурмейл Эъвогар.
– Нет - сказал сутенер Мирмилдик Гуннаевич, дрожа от лютого холода и лихорадочно выдыхая на свои руки, чтобы как-то согреть их.
– Водка что ли?!
– интересовался ещё кто-то из толпы.
– Нет, не угадали. Для этого вы сначала должны раздеться догола и залезть в ледяной прорубь. Вот тогда, уверяю вас, не вы будете бояться холода, наоборот, холод будет дрожать на морозе, когда увидеть вас. Ваши дети будут ходить в школу босиком, спокойно шагая по снегу, как йога по огню, в одних майках и трусах. Учителя тоже. И школу не надо отапливать, пусть они сидят у открытого окна и учатся сколько влезет. Самое интересное это то, что вы будете ходить на работу в одних шортах, без головного убора и, конечно, без обуви. Сэкономите, как говорится, семейный бюджет, не тратя деньги на одежду, уголь, дрова и медикаменты. Вы даже представить себе не сможете, какими темпами после этого будет расти экономика нашей страны! Потому что государство наше сэкономленное топливо такое как, газ, электричество , уголь и дрова, которые вы берегли, будет продавать соседним странам, и мы страшно разбогатеем! Давайте, раздевайтесь сейчас же во благо процветания чудесной экономики нашей страны и - в проруб, живо! Детей тоже раздевайте и бросайте в проруб! Пусть они тоже закаляются!
– сказал сутенер Мирмилдик Гуннаевич.