Повесть о Мизхаппаре
Шрифт:
– Я закрою дверь учебного класса, чтобы директор случайно не зашел и не увидел нас.
– Ну, вот, малимчик, а то, не пью да не курю... Конечно, закрой дверь - сказал Базаров и налил мне арак.
– Чего ты трясешься как аптекарь, который взвешивает яд! Налей по полной программе, не эликсир же это!
– сказал я.
Базаров наполнил стакан до краев и протянул мне. Я взял стакан и резким движением вылил арак Базарову в лицо. Потом начал его бить. Его дружки бросились на меня с цепями, железными прутьями и кастетами в руках. Я защищался, блокируясь,
– Ураааааааааааааа! Победа, товарищи! Этот день войдет в историю как день победы над организованной преступной группировкой Базарова, вооруженной до зубов!
– поздравляли они друг друга с освобождением школы от Базаровских захватчиков. Потом меня объявили героем школы имени Василия Иванувича Чапаева.
На следующий день утром, когда мы проводили линейку, в нашу школу приехал на своем "Виллисе" председатель колхоза Бадалов вместе с руководителем районного отделения народного образование Бужуровым. Когда высокие гости вышли из салона машины, наш директор Кушкаллаев закричал во вес голос учителям:
– Посторонитесь! Услышав его голос, все учителя от испуга замерли на месте, как герои сказки, которых заколдовала злая колдунья.
Кушкаллаев, поклонившись высоким гостям, побежал, чуть ли не на четвереньках, чтобы поздороваться и поцеловать высоким людям руки. Но от волнения он потерял равновесие и упал на землю. Поднявшись, он подошёл и протянул Бужурову свои трясущиеся руки, но Бужуров не желал пожать ему руку.
– Я не могу здороваться с тобой, директор Кушкаллаев. Потому что я забыл надеть перчатки - сказал он. И продолжал:
– Ты, Кушкаллаев, сегодня же мобилизуй учеников на хлопковое поле "Ягана". (Ягана - оставить 2 стебля хлопчатника, выдернув лишние кусты, посеянные в ячейки. Это очень тяжёлая работа особенно для детей) Пусть они занимаются полезным трудом. Зачем им учиться? Все равно они не станут учеными. Эвон сколько ученых и профессоров идут на базар, продают семечки, штучные сигареты и жвачки. Некоторые торгуют женским бельём. Чтобы они тоже не стали такими, надо гонять и заставлять всех этих ублюдков работать. Если мы их вовремя не остановим, то они могут поступить в университеты и, глядишь , начнут выпяливать свои косые глаза на наши кресла. Давай, мобилизуй!Не то я с одного удара сломаю тебе челюсть!
– сказал Бужуров.
– Хорошо, домла! (домла - преподаватель) Сделаем так, как Вы сказали - низко кланяясь, пробормотал дрожащим голосом директор Кушкаллаев.
Но, когда высокие гости уехали, он резко выпрямился и принял позу гуся.
– Я надеюсь, балат, все слышали, что сказал уважаемый товарищ Бужуров, балат?!
– спросил он, глядя краем глаза на учителя.
– Да, товарищ Кушкаллаев - ответили с рабской покорностью учителя.
– Тогда,
– кричал директор Кушкаллаев.
– Мы построили школьников и пошли на хлопковые поля. Они шли как военнопленные после долгих сражений. Я время от времени пинал Базарова под задницу, которая висела у него как рюкзак.
– Давай, шевелись! Подтянись, кому говорю?!
– кричал я. Базаров ускорял шаги, остерегаясь и испуганно глядя на меня.
Мы шли долго по грунтовой дороге, как стадо буйволов, которые перебираются к новым пастбищам во время засухи в долинах Серенгетти. По дороге Базаров поднял руку, желая задать мне вопрос.
– Чего ты руку поднимаешь?! Я же не сказал "хенды хох!"! Если хочешь сходить по нужде, лучше не спрашивай у меня разрешения. Все равно не разрешу, даже тогда, когда ты наложишь в штаны! Потому что нет тебе никакого доверия!
– сказал я.
Тогда Базаров подошел ко мне и положил деньги в карман моих ватных брюк.
– Учитель, это не взятка, а просто знак уважения - сказал он.
Я быстро вынул деньги, которые он положил в мой карман, и навел их на солнце. Так я тщательно проверял их, настоявшие ли они или фальшивые. Нет, они оказались настоящими. О, взятка, оказывается, очень странная вещь. Мое отношение к Базарову резко изменилась. Он начал казаться мне очень неплохим человеком.
– Ты, Базаров... это... прости, если можешь. Иногда я сам себя боюсь. Когда я злюсь, я не узнаю даже своего отчима - сказал я, кладя деньги обратно в карман свои ватных брюк.
– Я не в обиде, учитель. Это жизнь, и в жизни случается всякое - сказал Базаров.
– Да, ты прав - сказал я.
– Эх, домля, я даже хотел вам купить поллитра с закуской, но боялся - сказал Базаров.
– Да, нет, Базаров, неудобно как-то... Не затрудняй себя - сказал я.
– Какое затруднение, домля? Я быстренько...
– сказал Базаров.
– Ну, если быстро... то...
– сказал я.
– Я мигом!
– сказал Базаров и побежал в сторону села.
Я продолжал гонять остальных учеников, которые не дали мне взятку, ударяя их ногой по заднице. Они казались мне очень нехорошими людьми.
Когда мы дошли до полевого стана, к нам навстречу вышел бригадир Кибряхан-ака. Пока он показывал детям карту, где школьники должны были делать "ягана" под палящим солнцем, Базаров вернулся с бумажным пакетом в руках.
– Вот, принес, домля - сказал он задыхаясь.
Бедный Базаров сбегал за водкой действительно мигом. Ещё при такой невыносимой жаре. Я вытащил водку из пакета и, откупорив бутылку, налил в одноразовой стакан, чтобы Базаров утолил свою жажду.
– На, выпей - сказал я протягивая ему одноразовой стакан с водкой.
– Не, не, домля, я завязал - сказал Базаров, отступая назад.
– Да?
– удивился я. Потом сказал: