Повесть о монахе и безбожнике
Шрифт:
Затлевшее дерево не успело вспыхнуть, как железо замка хрустнуло, освобождая дверь.
– Сюда!
Обгоняя запах горелого дерева, туземцы один за другим влезли за прогрессором, и в маленькой камере стало тесно как в банке с сардинами. Люди притиснулись друг к другу, мешая поворачиваться.
– Зачем?
– спросил Император. Он подозрительно оглядывался, чувствуя себя в новой ловушке. Еще бы! Вид решетки на окне не добавлял оптимизма.
– Нужно, - ответил Шура.
– Ну-ка поднимите повыше...
Он мог бы достать решетку и так, концом посоха, но почему не воспользоваться положением, если обстоятельства позволяют? Маввей обхватил его за талию и приподнял. Концом посоха Никулин гундя под нос китайскую детскую считалочку, которой научил его Чен, поочередно коснулся прутьев, и те выпали из стены. Звон мгновенно погас, застряв между прижатых друг к другу тел.
– А теперь...
Ухватившись за край, он подтянулся и змеёй проскользнул в отверстие. Пленники не успели подумать о нём плохо, как через секунду купец сбросил им вниз свой роскошный пояс.
– Поторопитесь, - прошелестел шёпот.
– Пока темно...
Император вылез последним и купец, дождавшись его, знаком направил всех в сторону от дворца. Айсайдра что-то то ли знал, то ли чувствовал. Указанный путь вел не к воротам, а в сторону заднего двора.
Шумон дернул его за рукав, показал в другую сторону.
– Нам туда.. Ворота там...
Но колдун только рукой махнул.
– Про тот выход все знают и Трульд тоже...
– А ты, что, новый наколдовал?
– обиделся Хэст.
– Там же стена... Без лестницы там никак...
Как человек, понимавший больше других, купец ответил.
– Я знаю место, где лестницы из земли растут!
Он строго посмотрел на Маввея и скомандовал, обращаясь сразу ко всем.
– Теперь бегом. Кто знает, какие у брайхкамера лучники?
Они пробежали шагов пятьдесят, как впереди показалось несколько деревьев. Их кроны поднимались над стеной, обещая близкую свободу.
Прогрессор не стал ничего объяснять. И так все понятно, тем более не река тут перед ними и не озеро, а простое дерево. Возможно, что кто-то из их компании и не умеет плавать, а вот лазить по деревьям вряд ли. Для такого дела большого ума не надо.
Да и какой-то особенной сноровки тоже.
Подавая пример, Александр Алексеевич ухватился за ветки, подтянулся. Дерево вздрогнуло, зашелестели листья, и блестящий халат купца скрылся за листьями. Снизу, товарищи по несчастью, хорошо видели, как халат, хватаясь за ветки, рвется вверх.
Шумон остановился в нерешительности. Не ощущал он в себе купеческой ловкости, но тут кто-то подхватил его и подбросил вверх. Снизу, от земли послышался голос Мовсия:
– Колдуны, колдуны, а никакого колдовства. Одни разговоры... Все приходится своими руками делать...
Имперский город Эмиргергер.
Окрестности Дворца.
Пока туземцы переживали первые мгновения свободы, Александр Алексеевич отошел на десяток шагов в темноту. Он вполне мог порадоваться вместе с ними - половина дела уже сделана, но немалым грузом на нем лежала вторая половина. Она виделась непростой, но если все пойдет, как и задумано её и сравнивать-то было нельзя с тем, что он уже сделал.
Цель, которая стояла перед ним казалась простой - довести туземцев до Стены, где и будет разыграна завершающая сцена из задуманного Игорем Григорьевичем действа, а для этого нужно, как минимум увести Мовсия от стен дворца, переломив его желание подраться и вернуться к исполнению обязанностей Императора.
Он видел, как тот смотрит на погруженную в темноту громаду дворца, а Шумон и Маввей почтительно стоят за спиной Императора, не мешая течению державных мыслей. Следовало брать инициативу в свои руки.
Мовсий повернулся на звук шагов. Шура почувствовал, что он хочет предложить, и опередил его.
– Мы не знаем сколько их. Возможно, что в его руках не только дворец, но и весь город. Гораздо разумнее вернуться сюда с верными войсками, чем лезть в неизвестность...
Мовсий нахмурился, сжал кулаки. Так и не брошенная цепь сжала руку, и он остыл.
– Что ты предлагаешь?
– Бежать...
– Бежать?
Император встряхнулся, гордо поднял голову, глаза его метнули молнии, и Никулин поправился.
– Виноват... Как-то само собой вылетело... Мы, купцы, люди не воинственные... Конечно же не бежать, а пуститься на поиски верных Императору войск.
Дурбанский лес.
Большая Дорога.
Бежать по ночному лесу - удовольствие значительно ниже среднего. Бежать без дроги - тем более. Шура бежал ориентируясь по компасу, все остальные - по его колдовском чутью. И хоть бежали-то они всего ничего не более получаса, но вымотались основательно. Оглядываясь на бегу, прогрессор заметил, что Шумон все больше и больше отстает. Его, конечно, не бросали, однако скорость группы он гасил очень существенно, но, слава Богу, долго мучить их Шура не собирался. Имелась у него надежная домашняя заготовка.
Он остановился, и туземцы обступили его. Из каждой груди рвалось тяжелое, сиплое дыхание. Поняв, что это не просто задержка на несколько мгновений, чтоб оглянуться и сообразить куда бежать дальше, Мовсий первым, и все остальные вслед за ним опустились на траву, давая отдых телу.
– Оторвались?
– прохрипел Мовсий - А? Оторвались?
Никто ему не ответил, ибо никто не знал, что сказать. Темнота и деревья вокруг надежно хранили тайну, которую знал только прогрессор. Сейчас туземцы могли только приблизительно догадываться о том, где находятся и что происходит у них за спиной. Прогрессору было легче. Он-то знал ответ, по крайней мере, на один вопрос.
– А все же тут лучше, чем в тюрьме? А?
– вдруг засмеялся Хэст. Он уже чувствовал себя прощенным, словно этот бег навсегда отделил его в глазах Императора от Трульда.
– Как разбойники всю жизнь так живут, не понимаю...
– просипел в ответ с земли Мовсий.
– Всю жизнь за ними гоняются, всегда они прячутся...
Айсайдра взял его за руку, подержался за запястье.
– У них привычка, - ответил он. К удивлению Императора купец выглядел не таким усталым, как они сами.
– Ну и разные маленькие хитрости у них есть... Вроде такой вот.