Повесть о монахе и безбожнике
Шрифт:
Любопытство и так толкало прогрессора в спину, но Шура взял себя в руки. В зале совета творились серьезные дела, да и вода никуда не делась...
Дурбанский лес.
По ту сторону Стены.
В том месте от стены до болота оставалось совсем недалеко. Монах и безбожник не прошли и трех поприщ, как лес вокруг них постепенно и превратился сначала в клубок колючих кустарников, а затем в поросшую сочной травой равнину.
Вдалеке она в свою очередь плавно переходила в покрытое зеленовато-коричневой коркой мха знаменитую Замскую трясину. Там, редкими отметинами на фоне светлого еще неба, торчали отдельные деревья, росшие на невесть как оказавшихся в глубине болота клочках суши.
Попав за Стену, люди удвоили, утроили осторожность. Даже монах, свято веривший в заступничество Кархи, постоянно озирался, а уж, что касается Шумона, не верившего ни во что, кроме собственных ощущений, так он и вовсе не переставая вертел головой, разглядывая то землю, то небо.
А оно не оставалось пустым.
Там величаво парили драконы-шельхи и висело несколько мелких облачков. Они-то и беспокоили безбожника больше всего. Не то чтоб он очень не хотел встретиться с Коррулом-у-нанной, напротив, он хотел, чтоб эта встреча состоялась, но тогда, когда этого захочет он, Шумон, а не благородный рыцарь.
Выбрав одиноко стоящее у кромки болота дерево, они вдвоём полезли вверх. Болото лежало перед ними такое доступное, такое бесхитростное.... С каждой новой веткой оно раздвигалось все шире и шире, открывая им все новые и новые пространства, заполненные зеленовато-коричневой грязью.
Шумон смотрел на него с чувством некоторого превосходства, глазами человека одержавшего победу. И пусть победа оказалась невеликой и касалась болота лишь отчасти (подумаешь, дошел до него) но он чувствовал, что полоса везения, начавшаяся с города Справедливости, еще не кончилась.
Когда ветви начали гнуться под ним, Шумон остановился.
Первое, что бросилось ему в глаза - сиреневая полоска Стены, окружающая болото со всех сторон. Она тянулась, плавно изгибаясь и не нашлось в ней сколько-нибудь заметных брешей, ворот или перекидных мостов.
"Крепость" - подумал Шумон.
– "Или клетка. Боятся... За кого только? За себя? За нас?"
Справа, на мелководье, лежали взрослые драконы. Молодняк же резвился в воздухе, пробовал крылья. Ветер доносил до людей их крики.
– Смотри!
– почему-то шепотом сказал монах. Брат Така сидел веткой ниже. Рукой он показывал в небо почти над их головами. Подняв глаза, Шумон увидел несколько облаков, а рядом с ними продолговатую черную каплю. Она довольно быстро двигалась навстречу ветру, дувшему с болота. Они провожали её глазами до тех пор, пока та не остановилась и не начала снижаться, становясь все больше и больше. Несколько мгновений спустя они увидели фигурку человека оседлавшего что-то темное, местами зеркально блестевшее на солнце.
Монах, до сих пор державшийся молодцом, вдруг сдал.
– Дьявол!
– слабым голосом простонал монах.
– Это Дьявол!
Он зашептал молитву, но, сообразив, что этого мало, ломая ветки, съехал вниз и заплясал вокруг дерева. Шумон, на секунду отвлеченный треском ветвей, продолжал наблюдать за человеком. Мгновенье повисев в воздухе, тот снизился и потерялся из виду на фоне зелени болота.
Во все глаза, забыв о драконах, Шумон разглядывал равнину. Безбожник внимательно, пядь за пядью рассматривал берег, рассчитывая увидеть движущеюся точку или блеск металла, но неожиданно для себя он увидел....Город.
Он сразу понял, что это город. Пусть вид домов оказался непривычен, а между ними стояло нечто не похожее ни на что, виденное им в своей жизни, но это был город. Город, в котором наверняка жил Коррул-у-нанна. Ошарашенный и опустошенный увиденным, Шумон спустился вниз. Настроение победителя, с которым он только что смотрел на болото, куда-то улетучилось.
Да! Он добился своего - вышел к трясине. Этому не смогли помешать ни монах, ни разбойники, ни воля тех, кто построил удивительную Стену, ни Коррул-у-нана. Однако, придя туда, куда он так стремился, он получил не ответы на вопросы - свои и Старшого Брата Атари, а новые вопросы.
Посмотрев на пляшущего монаха, он ощутил легкую зависть - тот уже все понял. За Стеной для него не нашлось места добру. Здесь должно царить Зло, с которым он должен бороться. Все что происходило тут, имело только две причины: либо козни Дьявола, либо Божественный промысел. Для третьего места не существовало.
"Атари всеже прав, - подумал безбожник.
– Тут нужен скептик вроде меня".
Монах, закончив пляску, сел рядом с ним. Выглядел он плохо.
"Скис монах, - подумал Шумон.
– Вина бы ему..."
Но где ж его взять?
Приводить товарища в чувство следовало как-то иначе. Но не успел Шумон придумать, чем ему подбодрить монаха, как тот опять вскинул руку вверх. В небе неслись две черные капли.
– Сколько же их здесь?
– в растерянности спросил монах. Оказывается, не испуг он испытывал, а изумление от обилия чудес, свалившихся на его голову.
– Сколько б ни было. Ты разве забыл? "Рука его над нами!" - Шумон постарался, чтоб голос его прозвучал как можно более бодро:
– Если уж ОН помог нам сюда войти, то и тут мы без присмотра не останемся!
Он деловито поднялся.
– Куда мы теперь?
– спросил монах с земли, словно не решил ещё идти дальше или нет.
– Надо найти лагерь ловчих или казармы Желтых лучников. Хоть какая-то крыша над головой будет. Осталось же здесь хоть что-нибудь?
По плану Хилкмерина выходило, что стоянка ловчих находиться где-то рядом с мелководьем, на котором Шумон видел драконов. Добраться до туда нелегко. Болото длинными кривыми языками вдавалось в берег и они, где переправлялись, где обходили холодную жижу. На западе солнце проваливалось в свинцово-серые облака, предвещавшие ночную непогоду. Болото затягивал вечерний туман.