Повесть о монахе и безбожнике
Шрифт:
Отдышавшись, они огляделись. "Ход двенадцати смертей" не кончался этой ловушкой. В стене, рядом с ними, чернело его продолжение. Там коридор шел вверх.
– Сколько их уже пролетело?
– спросил Шумон, предлагая монаху посчитать. Тот начал загибать пальцы.
– Колодец, секира, копье. Звери в клетках опять же, наверняка тоже не для красоты там стояли. Мост. Пять получается.
– Значит еще семь. Ведь и впрямь убить могут!
– серьезно сказал Шумон.
– Вот что значит на совесть люди работали.
Он поднялся.
– Ничего. С Божьей помощью одолеем. Пойдем что
Люди прошли по коридору почти четверть поприща, когда за их спиной раздался грохот. Они остановились. Шум, умноженный эхом, прокатился через них и унесся вперед.
– Что это?
Какое-то время они стояли молча, соображая, что к чему.
– Мост, ногой тебя в грудь!
– воскликнул Шумон и бросился назад. С каждым шагом становилось все светлее и светлее. Вбежав в пещеру, Шумон увидел то, что ждал и чего боялся. Мост горел. Точнее догорал. От него осталась только одна половина, полыхавшая веселым оранжевым пламенем.. Вторая половина кучей обломков лежала внизу на дне пропасти.
– Обратно нам тут не выйти, - подвел черту под печальным молчанием Шумон. Он кашлянул - дым драл глотку.
– Все... Пропала веревка...
Брат Така удивленно посмотрел на него.
– Сколько же тебе говорить можно? Как обратно выйти думать будем, когда назад пойдём. Карха дал нам возможность зайти сюда, он нас отсюда и выведет, когда нужно будет, а пока нам совсем в другую сторону.
Он похлопал обескураженного безбожника по плечу и пошел вперед.
По плавно поднимающемуся вверх ходу они шли довольно долго, пройдя сквозь четыре небольших зала. Ловушек на их пути толи не стояло вовсе, толи они не срабатывали. Лишь в одном месте им пришлось перебраться через кучу камней, свалившихся откуда-то сверху.
Вскоре в воздухе повеяло свежим ветром, и путники повеселели - конец пути находился где-то рядом. И в этот момент....
– Глаза, - неестественно спокойным голосом сказал брат Така.
– Что с ними?
– Шумон встревожено повернулся к монаху.
– С моими - ничего, - так же спокойно ответил монах, уставившись куда-то поверх его головы.
– Впереди нас глаза.
Шумон повернулся как ужаленный.
– Где?
– Смотри прямо и вверх.
Книжник послушно завертел головой. Свет мешал ему. Он отвел руку о факелом назад и увидел, как раз там, куда судя по стенам шел ход, из темноты смотрели на них два холодных немигающих глаза. Иногда в них что-то мелькало. В темноте окружавшей их они не могли понять, кому принадлежат глаза. Они не могли определить даже, насколько велик этот "кто-то", спокойно смотрящий на них сверху.
– Голубые глаза и зеленый зрачок, - пробормотал за спиной брат Така, - что-то такое было в "Книге откровений", что-то с Дьяволом Мэмзой, кажется.
Он силился вспомнить, что именно, но безуспешно. На лице его появилось такое выражение, словно он не мог простить себе своей короткой памяти. Темноту вокруг людей наполнило жутковатое предчувствие последнего, решительного испытания.
– Он видит нас?
– шепотом спросил монах Шумона.
– Факел, во всяком случае, - прошептал в ответ Шумон.- Кем бы он ни оказался, а факел-то видит...
За его спиной зашуршала ряса монаха. Сняв пращу, он пристраивал в ней камень.
– Посторонись-ка брат.
– Подожди, - остановил его Шумон.
– Он не лезет - и ты погоди... Сейчас мы его рассмотрим. Сколько факелов осталось?
Не отводя взгляда от глаз, он свободной рукой пересчитал ветки.
– Три.
– Дай один.
Шумон зажег новый факел, а старый бросил, как бросают копьё. Вперед. Он не старался попасть чудищу в морду, а просто бросил по направлению к глазам. Они ждали чего угодно: леденящего душу рева, прыжка из темноты и схватки с обладателем этих немигающих глаз, но факел не пролетев и десяти шагов, ударился в стену. Искры фонтаном брызнули в разные стороны, осветив крутой поворот.
– У него же голубые глаза!
– вдруг радостно и в полный голос оказал Шумон.
– Голубые глаза! Не понял?
Монах стоял как прибитый.
– Это же небо! Небо и листья! Мы вышли!
Он рванулся вперед, за поворот. Коридор закручивался двумя изгибами и выходил в большой сводчатый зал. Они остановились, радуясь обилию света лившегося на них через широкие проломы в стенах. Торопясь узнать, добились ли они своего или нет, Шумон вскарабкался на обломки. Развалин города он не увидел, их загораживала Стена. Шумон едва не прослезился, поняв, что случилось, а брат Така помолчав, сказал:
– Ну вот. А ты всё вдоль неё с веревкой прыгал. Я же говорил - знак!
Вряд ли Шумон слышал его. Полной грудью он вдыхал свежий воздух. В смеси ароматов, где запахи текли один за другим, он сразу уловил то, чего не чувствовалось перед Стеной - тяжелый и резкий запах болота.
Замские болота.
Заповедник "Усадьба".
Кабинет Главного Администратора.
Для того чтобы понять, о чем думает Шеф, Сергею не понадобилось бы умение читать его мысли. Все это аршинными буквами было написано на его лице.
Не в силах вынести полный горького недоумения взгляд начальника Сергей уставился в карту заповедника. Глядя на желтые огоньки, медленно ползающие по зеленому полю карты он вдруг с необычайной силы тоской ощутил, что вот он - молодой и здоровый мужчина, обученный и любящий своё дело стоит с потупленной головой и оправданий случившемуся у него кроме той злосчастной стрелы в плече нет и не может быть.
То, что ему поручили пошло прахом. Умнейший ученый этого мира сгинул неизвестно куда, и что с ним случилось, но знает никто, даже он хотя именно это требовалось от него в настоящую минуту. Игорь Григорьевич сидел напротив него за столом и выбарабанивал пальцами что-то бравурное
– Плохо, - с отвращением оказал он, наконец.
– Очень плохо. Ко всему прочему, сударь, вы позволили себя ранить.
У Сергея мелькнула мысль, что эту фразу он уже читал в каком-то мушкетерском романе.
– Я понимаю, - продолжил Шеф, - что это вам стреляли в спину, но зачем же, черт вас дери, вы подставляете её? Вас учили не для того, чтоб вы служили мишенью для всякого сброда.
Сергей молчал. Не услышав возражений, Главный Администратор махнул рукой.
– Вы свободны. Сергей. Ищите Шумона и монаха. Сперва перед Стеной, а потом и за ней.