Повесть о Сергее Непейцыне
Шрифт:
Но вот при одном из ударов Леночка, чуть повернувшись, увидела Сергея. И тотчас, оправляя волосы, пошла к скамье.
— Как мило, что вы пришли! Сидите, сидите. Я тоже сяду. — И она опустилась рядом, обдав Непейцына каким-то благоухающим теплом. — Вы видели те смешные статуи? Я думала, такие только у католиков бывают. — Она указала на колокольню греческой церкви. — А иконостас очень красивый. Я вчера ходила смотреть.
— И я там был, — сказал Сергей. — В ограде мой друг похоронен.
Леночка стала серьезной:
— Он тоже был ранен под Очаковом?
Сергей рассказал о Греческом корпусе, Николе, Егоре, и она
В следующее воскресенье Сергей опять получил приглашение на обед и сидел рядом с Леночкой. А на неделе подполковник зашел во флигель и позвал вечером покататься на вельботе по Днепру. Представив, как трудно будет сходить в колеблющуюся шлюпку и вылезать из нее, Непейцын решительно отказался, соврав, что плохо себя чувствует. Приглашенный присесть, Леонтович после вопросов об участии Сергея в осаде поинтересовался, кто же его милостивец среди генералов. Непейцын ответил, что убежден — никто его не помнит, кроме одного квартирмейстера, которому помогал в черчении планов.
Подполковник сказал недоверчиво, что скромность есть лучшее украшение молодого человека. Такого и награждать приятно, ежели, конечно, покровитель не хочет, чтобы его прославляли. Удивленный упорством собеседника, Непейцын, решив обратить его к другой теме, спросил, что слышно из армии. Леонтович ответил, что из Киева пишут о фельдмаршале Румянцеве, который, отъехав от своей должности, живет близ сего города партикулярно, и что, следственно, обе южные армии соединились теперь под рукой светлейшего. Сергей сказал, что единоначалие, надобно надеяться, послужит победам, а Леонтович ответил, что для него важнее, как перенесение воины к Дунаю повлияет на собственную службу. С одной стороны, можно ждать прекращения работ по укреплению Херсона, раз воина столь удалилась, но с другой — авось не скоро о том вспомянут, отпуск средств продолжится, а спрос от возводимого будет невелик. Непейцын, чувствуя тягость от таких своекорыстных рассуждений, лишенных малейшей патриотической видимости, спросил, не знает ли чего о военных действия со Швецией. На это Леонтович отозвался, что там наш флот одерживает победы, как говорил ему сам адмирал Мордвинов, старший в Херсоне морской начальник, очень к нему, Леонтовичу, расположенный. От этого расположения и вельбот с гребцами нонче вечером к их услугам.
«Господи, как у него все на свое сворачивается!» — думал с тоской Сергей. А подполковник продолжал, понизив голос:
— А еще он рассказывал, что в одном письме, из-за границы полученном, про Францию ужасные страхи сообщают…
— Что ж такое? — оживился Непейцын, обнадеженный услышать что-нибудь не касающееся дел подполковника.
— В прошлом году там неурожай был, и сделался голод. Весной чернь взбунтовалась, и солдаты отказались усмирять. А сейчас король собрал какие-то штаты — ну, вроде думы из купчишек и мещан, которые обо всем дерзко судят…
— Но вы сами сказали, что бунты произошли от голоду. Позаботились бы снабдить их хлебом, а то с голоду люди…
— Э, Сергей Васильевич, разве их накормишь досыта! Все бездельники, как наши мужики, оттого и голодают. Вот Тихон, дворник, за что жалованье получает? А разве мне благодарен?
— Но что адмирал еще рассказывал? — поторопился спросить Сергей, чувствуя, что разговор опять поворачивается на здешнее.
— Да, кажись, ничего..! Но я-то хочу от тех новостей вам дать совет, чтоб внимательней за людьми смотрели. Кучер ваш, я замечаю, ничего не делает, дрыхнет днем, рыло отращивает.
— А что ему делать, пока лошади не нужны? Они у него в порядке, сбруя и тарантас тоже, вот и ладно, — сказал Непейцын.
— Что он делать может, того сразу вам не скажу, — с важностью жевал подполковник, — но только надобно ему мастерство какое изучить, чтоб доход вам приносил. И Фильке вашему не много ль доверия оказываете? Расход всегда ль проверяете?
— Да помилуйте, он дядька мой с кадетских лет и без всяких отчетов деньги мои хранит. Сейчас, к примеру, у него несколько тысяч на руках, а сколько точно, разве я знаю?..
При слове «тысяч» подполковник изменился в лице — все черты изобразили тревогу, даже кадык заходил под овечьим подбородком, будто дух перехватило.
— Да как же можно, Сергей Васильевич? — воскликнул он. — А ежели украдет, да на корабль, да за границу?..
— Куда же он от меня, от родины, побежит? — улыбнулся Сергей. — Я ему больше, чем себе, верю. Надежнее человека нету.
Когда Леонтович наконец ушел, Сергей вздохнул облегченно. Вот и образованный и будто воспитанный человек, но, кроме своей выгоды, на уме ничего нет. Каково с таким Леночке жить?..
А с ней Непейцыну было по-прежнему легко и приятно. В следующие дни они не раз виделись в саду. При встрече после катания по Днепру Леночка попеняла, что не поехал, и очень смешно изобразила разговор старших, непрерывно повторяя на разные голоса шесть слов: жалованье, чин, крестьяне, овцы, доход, убыток. В воскресенье за обедом опять сидели рядом и, продолжая игру, Леночка обращала внимание Сергея на те же поминутно звучащие слова. В этот день один из офицеров увлек слушателей новым проектом получения прибылей в забугских степях. Они будто бы изобиловали растением войда, из которого легко добывать дорогую синюю краску. Собеседники подхватили тему, и началось обсуждение выгодности винокурен, уксусных и шелковых заводов. Потом Сергей и его соседка перестали слушать старших — Леночка рассказывала о своем детстве, о жестокой гувернантке, о старшей сестре, о Киеве, как маменька ее там не могла ходить пешком — там все с горки на горку… «Ффа-ффа!» — смешно отдувалась она, подражая подполковнице.
Но при всех достоинствах Леночки как собеседницы за столом Непейцын чувствовал себя стесненным в этом нарядном доме, среди золоченой мебели, на натертом до блеска полу. Нет, никогда не был светским, а теперь, с деревяшкой, и подавно. Он норовил прийти перед самым обедом и скрыться, когда все переходили в гостиную.
То ли дело в саду! Там Леночка держалась свободней, рассказывала забавное, а то заставляла его говорить и внимательно слушала, сидя рядом, такая красивая, сочувствующая. Конечно, и здесь не раз Сергей горевал про себя, что не мог быть ее парой в движении. Но, как и в первый раз, когда, увидев его, перестала подбрасывать волан, Леночка умела сдержать резвость, смягчить это горькое чувство.