Повесть о славных богатырях, златом граде Киеве и великой напасти на землю Русскую
Шрифт:
А иногда и вовсе ничего не отвечал старый кормчий на заданные ему вопросы. Вот и сегодня, нахмурившись, подозвал хозяина, уплатил за хлеб, соль и литие. Извинился перед оставшимися. Дескать, он бы ещё посидел с ними, да ждут неотложные дела: у господина Садко начинается очень важное совещание, на котором он непременно должен быть. Старик толмач прихвастнул — его присутствия в кабинете господина Садко вовсе не требовалось. Зато нам не мешает там побывать. Начинается ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ, которая так и называется — «ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ СОВЕЩАНИЕ».
ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА
ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ СОВЕЩАНИЕ
Садко жестом пригласил всех садиться, и участники совещания один за другим стали занимать места за длинным дубовым столом. Готовя к отправке торговый караван, господин Садко всегда собирал доверенных лиц, чтобы обсудить, какие лучше везти товары, уточнить расходы, прикинуть возможную прибыль. Но в этот раз среди служащих Дома присутствовал незнакомец. По-походному будничное и вместе с тем богатое платье, а главное, властная повадка выдавали в нем боярина. Сабельный шрам, пересекавший лицо, говорил о том, что гость господина Садко не раз побывал на поле брани. С почётом встреченный хозяином, гость молча поклонился и сел рядом с Садко.
Садко, обычно не любивший лишних слов, сегодня, прежде чем перейти к насущным вопросам, заговорил о том, что на первый взгляд не имело никакого отношения к делам Торгового Дома.
Как вам ведомо, Ромейской империи больше не существует. И пала она от рук тех, кто по долгу христианина призван был на защиту.
Слушатели закивали головами. От чьих рук и как пала Византия, было хорошо известно на Руси. Ну а новгородцы, пожалуй, знали об этом лучше всех — как-никак слышали из первых уст. Так уж случилось, что молодой новгородский купец, один из немногих, кто еще отваживался плавать в объятую огнем войны Византию, оказался в Константинополе в тот недобрый час, когда древнюю столицу Византийской империи брали приступом… нет, не турки-мусульмане, не степные кочевники, а братья во Христе, рыцари-крестоносцы. Своими глазами видел он: как пылал подожженный город, как воины с крестами на одежде врывались в дома, убивали жителей — и мужчин, и женщин, и детей…
Царьград сгубили, а святой город освободить из-под пяты неверных так и не смогли латиняне! — вступил в разговор гость господина Садко. — Детишек послали брать Иерусалим! Виданное ли дело! Рыцари на печи сидят, а дети идут на погибель. — И стал рассказывать: после очередного поражения рыцарей прошел неведомо откуда взявшийся слух, что только невинные дети могут спасти святой город от рук мусульман. И море расступится перед ними, и стены крепостные падут. И вот так же, как когда-то по дорогам Европы шли первые крестоносцы-крестьяне, теперь двинулись тридцать тысяч детей. Жители сел и городов давали им приют, подкармливали в пути. Так дошли они до морского берега. Нет, море не расступилось, как было обещано. Зато к берегу причалили корабли. И опять разнесся слух, что нашлись добрые души купцы-корабельщики, готовые бесплатно переправить через море маленьких христовых воинов. Семь кораблей с ребятишками вышли в море. Два из них вскоре пошли ко дну. Остальные пять достигли суши. Но оказались дети не на святой земле Палестины, а в Египте, где корабельщики продали их в рабство. Таковы были последние известия о крестовых походах, дошедшие до киевского двора. Но гость господина Садко воевода Борислав, ближний боярин Великого князя, приехал в Новгород, конечно, не за тем, чтобы рассказать новгородцам о плачевных делах Византии и недостойных поступках рыцарей-латинян. Впрочем, события, происходившие за морем, имели весьма прямое отношение к делам и Великого князя и Дома Садко.
Давно уже войны нарушили торговые связи русских с греками. Теперь же, после падения Византийской империи, путь из Варяг в Греки и вовсе потерял своё значение. Торговый Дом Садко вынужден был искать новые пути, новые рынки. И вот сегодня господин Садко собрал своих служащих, чтобы объявить им о том, что караван, который сейчас готовится к отправке, пойдет не в Чёрное море, а в Каспийское. Сам по себе этот маршрут не был нов. Русские плаватели давно уже проложили путь на Волгу — и с юга, с Днепра через волок Ламский, и с севера, по Мете через Торжок. Торговали русские когда-то и с волжскими булгарами, и с мордвой, и с касогами. Потом, правда, по разным причинам этот путь захирел. И вот Торговый Дом Садко решил восстановить его. Сделав это сообщение, господин Садко предоставил слово Худиону.
Худион не зря считался лучшим торговым агентом Дома. Вот и теперь, перед тем как отправиться в путь, он все разузнал, продумал, учел. Доклад Худиона, если его перевести на современный язык, звучал бы примерно так:
Уважаемые господа! До сих пор, как вам известно, мы возили шелковые ткани на продажу на рынки Европы. Мы покупали шелка на Востоке и продавали их на торгах Польши, Чехии, Дании, Швеции, Норвегии, Германии, Франции. Шли они там очень неплохо и приносили нам немалые барыши. Один норвежский король сказал как-то, что никогда не видал более прекрасной ткани. А во Франции привозимые нами шелка даже называли русскими. Но ткани эти изготовлялись не у нас. Это была, так сказать, транзитная торговля. Из европейских стран, из той же самой Франции или из Фландрии, мы везли сукно и продавали его у нас на Руси. А там перепродавали привезённые с Востока шелка. Теперь же создалось несколько иное положение. Наша новгородская промышленность в последние годы сделала огромные успехи. Правда, шелков мы не производим. У нас не растёт тутовое дерево и не разводится шелкопряд. Но зато у нас великолепно растет лён. Раньше льняные ткани вырабатывали у нас преимущественно деревенские ткачи. У них не было ни подходящего оборудования, ни соответствующего мастерства. Ткани эти были грубыми, неинтересными и по своему качеству не соответствовали международным стандартам. Теперь же ткаческое дело стало одной из важных отраслей промышленности нашего города. Новгородские ткачи непрерывно повышают уровень мастерства, и нам пора выходить на международный рынок. Думаю, что наши льняные ткани будут пользоваться должным успехом в Бухаре, Самарканде и прочих города Хорезма. Может быть, нам даже удастся установить прямые торговые связи с Индией. Поэтому я предлагаю в этот рейс взять на пробу льняные ткани, загрузив ими, ну, скажем, десять ладей из тридцати. Остальные повезут товары, список которых я вам сейчас прочитаю. Ну, во-первых, меха, которые всюду пользуются большим спросом как на севере, так и на юге. Повезем мы также украшения: колты, ожерелья и браслеты — серебряные с чернью, широкие, которые по последней моде носят поверх рукава. Это тоже изделия наших отечественных златокузнецов. Повезем также всевозможные инструменты — топоры, ножи, клещи, долота, ножницы, гвозди, заклепки, скобы и прочую железную кузнь… Нужно напомнить про замки. Замки новгородских мастеров с хитрыми секретами пользуются повсюду повышенным спросом…
Когда Худион закончил своё выступление, Садко сказал:
— Теперь поговорим о самом пути.
— А что тут говорить, — отвечал молодой кормчий Радим беспечально. — Васька плавал, поплывём и мы.
Садко хлестнул взглядом по Радиму, будто тот был в чем виноват. А может, и вправду — был. И не в чём ином, как в такой же разудалой буслаевской буйности, которую Садко на дух не переносил.
— Лучше бы он не плавал — Васька! — сказал Садко не то Радиму, не то сам себе. Кидал слова, будто камни. — Лучше бы он не доплыл, Васька, до великой реки Волги. Лучше бы зарылись носом в воду его ушкуи и покоились бы на дне — в Волхове ли, в Ильмене, на Каме или на Волге — все одно. Только бы — на дне! Ушкуйник он! Разбойник! Грабитель!
Ушкуй — это самая обыкновенная ладья — многовесельная и потому быстрая. Помните, на таких ушкуях Василий Буслай со своей ватагой когда-то отправился в плавание.
Назвал Садко Ваську Буслая разбойником, грабителем не потому, конечно, что тот плавал на ушкуе. Ушкуй тут ни при чём. Мало ли кто на чём плавает и куда. Плыви по рекам и морям хоть на север, хоть на юг — в варяжские страны или к грекам. К немцам, к датчанам, на Британские острова. К Литве, к полякам, или на восток к болгарам, или еще дальше вниз по Волге до Каспийского моря. С незапамятных времен по всему свету торговые люди везли по воде и посуху не только товары на продажу. Везли известия о нравах, обычаях, законах или беззакониях других народов. Везли сказания о своих и чужих богах и героях, молитвы, обряды и песни. Везли слова чужой речи, вплетая их в родной язык. Везли ближним и дальним соседям знаки дружбы или вражды, вести будущего мира или войны.
Плыви, вези товары и веди торг честь по чести, чтобы оставалась после тебя добрая слава. Ведь по торговым людям в чужих, землях судят обо всей Руси. А Васька Буслай, который на своих ушкуях прошёл по всей Волге, он чем прославился, какую память о себе оставил?
Показал себя Васька не честным торговым гостем, а настоящим разбойником. Никогда не водилось такого за русскими купцами. Бывало, ходили в поход за добычей князья со своими дружинниками и простыми ополченцами — горожанами и смердами, воевали, брали дань, пригоняли скот и пленных. Но то война, а не торговля. А Васька брал обманом. Плыл будто купец с товарами. А у гребцов под рубахами кольчуги. Рядом с вёслами — мечи, копья, боевые топоры. Высадятся, разложат товар. Соберётся народ. Разглядывают, прицениваются. Только купли-продажи не получается. Потому что вдруг торговые гости с оружием в руках кидаются на доверчивых людей. Рубят всех, кто попадется под руку, наводя страх. Поджигают и грабят город. А потом уцелевших жителей, скрутив им руки, гонят к своим ушкуям. Худая слава тянулась за Васькой. Даже слово «ушкуйник» стало бранным.
Все знают про Васькины непотребные дела. А увидят — кланяются низко, величают Василием Буслаевичем. А почему? Потому что, воротясь назад, навёз Васька золотой казны, награбленной несчетно.
Не любит господин Садко Буслая! Ох, не любит! А за что ему любить этого ушкуйника? По тому самому пути, где недавно грабежом прошёл Васька, теперь посылает свои судя с товарами Торговый Дом Садко.
Киевского князя и его бояр тоже интересовали новые рынки, но были у стольного Киева и другие интересы, связанные с отправкой торговой флотилии в чужие малознакомые страны. Как мы уже знаем, Худион, распродав большую часть товаров во время плавания по Волге и по Каспийскому морю, должен был отослать ладьи назад, а сам, отобрав из гребцов надежных людей, уже с небольшим сухопутным караваном идти дальше в Хорезм. Его задача — выяснить, так сказать, рыночную конъюнктуру, определить, что в дальнейшем может Новгород предложить своим партнерам, что сам будет закупать в тех краях. Великий киевский князь хотел установить дипломатические связи с богатой землей хорезмшаха и поэтому посылал с торговым караваном своего полномочного представителя с грамотами.