Повесть о трех искушениях
Шрифт:
Злость на продюсера прошла. Человек он неглупый, но крайне назойливый. Точнее, нудный. О силе разума он, может, и имеет какое-нибудь представление, но что он может знать о силе страсти?
Велосипед, будто лошадь, знающая путь домой, привез его к реке. Рэй часто гулял тут. Пологий берег, песок, мокрый и тяжелый, будто плохие воспоминания, неразговорчивая вода. Так было тут по утрам. Однако сегодня солнце, наверное, перепутало костюм - вместо октябрьского, подбитого туманами, паутиной и холодной росой, надело июльский - и река сияла от удовольствия,
"А что я знаю о страсти?
– подумал писатель.
– Я видел в ней только изначальную суть. Весь мир, человек, все живое, несомненно, проявления страсти. Что там говорить: сама жизнь как явление - это страсть природы. Но есть и оборотная сторона медали... Я создаю воображаемые миры. Это, наверное, самая тонкая материя страсти. Но я, увы, сгораю. Какая нелепость - страсть, рождая одно, сжигает другое. Закон сохранения страсти..."
И еще он подумал, что, для того чтобы развеять тоску, было бы неплохо уехать. Куда-нибудь. В глухомань.
Он взглянул на небо.
Небо вздохнуло, и вдоль реки пролопотал быстрый дождик.
– Дуглас, - негромко окликнули его.
Писатель живо оглянулся.
Никого!
Берег пустынный, а лес далеко. Там подобралась хорошая компания вязов, дубков и, кленов. В детстве он бегал туда за диким виноградом. Это была страсть ко всему недозрелому - кислым яблокам, зеленым пупырышкам земляники...
– Задержитесь на минутку, - попросил его все тот же голос.
– Я сейчас войду в тело.
Рэй наконец заметил, что воздух шагах в десяти от него как-то странно колеблется и струится, будто там прямо на глазах рождался мираж.
В следующий миг раздался негромкий хлопок, и на берегу появился высокий незнакомец в чем-то черном и длинном, напоминающем плащ. Остро запахло озоном.
– Не жмет?
– участливо поинтересовался Рэй Дуглас и улыбнулся.
– Тело имею в виду.
– Извините, мэтр. Я неудачно выразился. Но это в самом деле мое тело. Незнакомец шагнул к писателю и радостно воскликнул, воздев руки к небу: Вот вы, оказывается, какой!
"Что это?
– подумал Рэй Дуглас.
– Монах, увлекающийся фантастикой? Или... Или я просто переутомился. Я много и славно работал в сентябре. Да и октябрь был жарок. Неужели воображение разыгралось так буйно?"
– Успокойтесь, мэтр.
– Незнакомец остановился.
– Вы не больны. Я реален так же, как и вы. Извините за эти дерзкие слова; мне вовсе не пристало учить вас, как надо относиться к чуду. Что касается одежды, то это защитная накидка. У вас здесь очень высокий уровень радиоактивности. Дома меня ожидает тщательная дезактивация.
Писатель уже овладел собой.
– Откуда же вы?
– спросил он, пристально разглядывая незнакомца.
– Издалека, - ответил тот.
– Из две тысячи шестьсот одиннадцатого года. Я президент Ассоциации любителей фантастики. Я прибыл за вами, мэтр. И еще хочу заметить -
– Польщен!
– засмеялся Рэй Дуглас.
– Встреча с читателями? Лекция? Я готов.
– И удивился, покачав головой.
– Две тысячи шестьсот одиннадцатый... Неужели знают?
Теперь улыбнулся президент.
– Вас ждут во всех обитаемых мирах, - объяснил он, и бледное лицо его чуть-чуть порозовело.
– Это такая удача, что мы можем вас спасти. Пойдемте, Дуглас. Вы проживете еще минимум восемьдесят-девяносто лег и напишете уйму замечательных книг. Только наш мир сможет дать вашему адскому воображению настоящую пищу. Вы будете перебрасывать солнца из одной руки в другую, словно печеную картошку.
– О чем вы?
– сдавленным шепотом спросил писатель.
– Уйти? Насовсем? Сейчас? Среди бела дня и в здравом уме?
– Вы уже не молоды, - мягко заметил посланник из будущего.
– Вырастили детей, достигли зенита славы. Вы уже никому ничего не должны здесь. Если вам безразлично, что вас ожидают сотни миллиардов моих соотечественников, то подумайте хоть раз о себе. Пойдемте, Дуглас. У нас осталось двадцать две минуты.
Воскресное утро, начавшееся для писателя с телефонной ссоры, вдруг окончательно потускнело, а растерянная мысль метнулась к дому: "Как же так? А Маргарет, дочери, внучата... Уйти - значит пропасть. Без вести. Значит, исчезнуть, сбежать, дезертировать. С другой стороны - дьявольски интересно. Ведь то, что приключилось со мной, - настоящее волшебство. Это вызов моей страсти, моему искусству и таланту. Им нужен маг. Вправе ли я отклонить вызов? И что будет, если я приму его? Ведь я - не что иное, как форма, которую более или менее удачно заполнил мир. Уже заполнил.
– Почему такая спешка?
– недовольно спросил он.
– Во всяком случае, я должен попрощаться с родными.
– Исключено!
– Президент Ассоциации любителей фантастики развел руками, и на его лице отразилось искреннее сожаление.
– Осталось двадцать минут.
– Но почему, почему?
– Время оказалось более сложной штукой, чем мы предполагали. Масса причинно-следственных связей, исторические тупики... Есть вообще запретные века. Там такие тонкие кружева, что мы боимся к ним даже притрагиваться. Поверьте, если бы существовала такая возможность, мы бы спасли все золотые умы всех веков и народов. Увы, за редким исключением, это невозможно.
– И я как раз - исключение, - хмуро заключил Рэй Дуглас.
– Да. И мы очень рады. Но временной туннель только один, и продержаться он может не более тридцати семи минут.
– Кого же вы уже спасли?
– Из близких вам по духу людей - Томаса Вулфа, - ответил президент Ассоциации и вздохнул.
– Однако он вернулся. Сказалось несовершенство аппаратуры...
– Томас?!
– воскликнул Рэй.
– Чертовски хотелось бы с ним встретиться. Ах да, я забыл...
Писатель разволновался, схватил пришельца из будущего за руку.