Повесть о великом мире
Шрифт:
— Остановите корабль! — Но корабельщики притворились, что не видят их, и при попутном ветре подняли парус.
В сумерки того же дня корабль причалил к самому управлению провинции Этиго. То, что Кумавака с помощью ямабуси избежал смерти в пасти крокодила, — это замечательный знак действенности божественного обета Светлого короля о заступничестве.
6
О ТОМ, КАК БЫЛ КАЗНЁН ТОСИМОТО, И О СУКЭМИЦУ
Относительно Тосимото-асон было определено: поскольку он является зачинщиком мятежа, его нельзя ссылать в отдалённые провинции, а надлежит в ближайшие же дни доставить в Камакура и отрубить ему голову. Однако этот человек соблюдал многолетний обет: шестьсот раз прочитать вслух «Сутру Лотоса» [240] . Теперь ему оставалось прочитать её ещё двести раз, и он выразил настоятельную просьбу не спешить лишать его жизни, покуда он не исполнит свой обет о
240
Прим.114 Свиток 2:
«Сутра Лотоса» (санскр. Сад-дхарма-пундарика-сутра, япон. Мёхо Рэнгэ-кё) состоит из 28 глав.
— Действительно, было бы грешно не позволить ему исполнить такое великое желание, — таков был ответ.
Жалости достойна самая участь человека, который проводит время, подсчитывая ничтожные дни, покуда завершатся эти двести чтений!
Этому асону много лет прислуживал молодой слуга, звали которого Гото Саэмон-но-дзё Сукэмицу. После того как его господина, Тосимото, арестовали, он поехал с госпожой из Северных покоев [241] укрыться где-нибудь в Сага [242] . Но услышав, что Тосимото вызван в Канто, госпожа поникла от непереносимых дум. При виде того, как она горюет и печалится, и сам нестерпимо опечаленный Сукэмицу тайком отправился в Камакура с письмом от госпожи из Северных покоев.
241
Прим.115 Свиток 2:
«Госпожа из Северных покоев» — иносказательное обозначение главной жены хозяина усадьбы — по расположению этих покоев в усадьбе павильона, который она занимала.
242
Прим.116 Свиток 2:
«Где-нибудь в Сага…» — в тексте: «в глубине Сага», района, примыкавшего к западной части столицы. В некоторых списках сочинения добавлено: буддийского храма Огура, в других — храма Ниннадзи.
Расспрашивая по дороге путников, не казнили ль уже его господина, — потому что ходили слухи, что это случится не сегодня-завтра, — Сукэмицу вскоре прибыл в Камакура. Сняв гостиницу по соседству с тем местом, где находился Тосимото, младший толкователь законов из Правых ведомств, стал он разузнавать обо всех мелочах, надеясь получить хоть какие-нибудь сведения о своём господине, — но проходили дни, а надёжны его не оправдывались. И вот как-то разнеслась весть: «Сегодня должны казнить узника из Киото, какая жалость!». Сукэмицу был ошеломлён: «Что делать?!». Пошёл туда и сюда, посмотрел, послушал: Тосимото рке унесли в «занавешенном Паланкине». И отправился он на склон Кэваидзака. Здесь его принял Кудо Дзиро Саэмон-но-дзё. На холме Кудзухара натянули большой шатёр, и он сел там на расстеленную шкуру. Когда Сукэмицу увидел его, он не знал, с чем сравнить охватившее его чувство. В глазах его потемнело, ноги ослабели, дыхание едва не прервалось, однако он с плачем выступил вперёд перед господином Кудо и почтительно проговорил:
— Я слуга господина младшего толкователя законов из Правых ведомств. Приехал сюда издалека, для того чтобы с почтением взглянуть на своего господина в его последний миг. Если будет на то Ваше позволение, я пойду к моему господину и покажу ему письмо от госпожи из Северных покоев.
Не успел он это произнести, как залился потоками слёз. Глядя на него, и Кудо был охвачен глубоким волнением и не сумел сдержать невольные слёзы.
— Я не возражаю. Быстро пройдите в шатёр, — разрешил он.
Сукэмицу вошёл внутрь шатра и преклонил колени перед своим господином.
Бросив взгляд на Сукэмицу, Тосимото только и молвил:
— Как дела? — и тут же захлебнулся слезами.
— Извольте, вот письмо от госпожи из Северных покоев, — с этими словами Сукэмицу просто положил письмо перед господином, опустил голову и заплакал, ослепнув от своих слёз.
Немного погодя, Тосимото вытер слёзы и посмотрел на письмо. Густой тушью там было написано о любви, такой глубокой, что не умещается в словах: «Хоть некуда мне деть себя, подобную исчезающей росе, я думаю — когда, в какие сумерки мне сообщат, что настала вечная с Вами разлука; Вам, наверное, и невдомёк, какие слёзы разрушают моё сердце».
Тосимото не в силах был читать: слёзы всё больше застилали ему глаза. Из тех, кто видел его, не было человека, который не увлажнил бы рукава слезами.
— Тушечницу положить? — спросил он, и Сукэмицу поставил перед своим господином походную тушечницу «гнездо для стрелы». Ножичком, находившимся внутри тушечницы, Тосимото отрезал маленький локон своих волос и завернул его в письмо госпожи из Северных покоев, одним движением кисти начертал ответ и передал его в руки Сукэмицу. Сукэмицу, утопая в слезах,
Кудо Саэмон, войдя в шатёр, поторопил их:
— Прошло слишком много времени! — после чего Тосимото достал сложенный лист бумаги, круговым движением вытер себе шею, потом развернул этот лист и написал на нём «Славословие расставанию с жизнью» [243] :
Исстари так говорится —
«Смерти не существует, не существует и жизни».
На десятках тысяч ри растаяли облака,
В бесконечно длинной реке прозрачна вода.
243
Прим.117 Свиток 2:
«Славословие расставанию с жизнью» (Дзисэй-но дзю) — предсмертное стихотворение буддийского содержания на китайском языке. Разновидность гатхи.
Отложив в сторону кисть, он едва лишь собрался отвести назад боковые локоны, как за спиной у него блеснул меч, и его голова упала вперёд, а сам он, будто подхватывая её руками, упал ничком. Что испытал Сукэмицу, который всё это видел, невозможно сравнить ни с чем. Заливаясь слезами, он совершил над мёртвым телом своего господина похоронные обряды [244] , повесил себе на шею бренный его прах, забрал с собою прощальное письмо господина и весь в слезах отправился в столицу.
244
Прим.118 Свиток 2:
Похоронные обряды включали в себя кремацию трупа и чтение молитв в буддийском храме о благополучии усопшего в иных рождениях.
Госпожа из Северных покоев ожидала Сукэмицу. В радости от того, что услышит о судьбе господина толкователя законов, не стыдясь людских глаз, она вышла навстречу слуге из-за бамбуковой шторы и спросила его:
— Ну, как там наш господин? Когда он изволит ответить, что сможет пожаловать в столицу?
Проливая потоки слёз, Сукэмицу проговорил:
— Господина казнили. Вот последний его ответ, — потом протянул ей локон и послание и заплакал, не сдерживая громких рыданий.
Госпожа из Северных покоев взглянула на прощальное письмо и белый прах и, не входя в помещение, повалилась на пол галереи. Казалось, жизнь в ней угасла.
Уж так повелось: печальной бывает разлука, даже когда расстаёшься с человеком, которого и сам не знаешь и которому ты незнаком, — просто вы останавливались на ночлег в тени одного дерева и черпали из струй одной реки. Нечего говорить о том случае, когда глубокие клятвы скрепляют людей вот уже более десяти лет. Узнать, что более не увидеться с ним иначе, как во сне, что навсегда разлучился он с этим миром, — достаточная причина для того, чтобы от горя потерять сознание. Совершив буддийские обряды по обычаям сорок девятого дня [245] , госпожа из Северных покоев изменила свой облик [246] : облачилась во всё чёрное и, встречая рассветы и сумерки за дверью из хвороста [247] , стала совершать моления за то, чтобы её покойный супруг достиг конечного просветления бодхи [248] . Сукэмицу тоже обрил себе голову и, надолго затворившись в монастыре на горе Коя, истово молился за достижение просветления бодхи покойным господином в его будущей жизни. Так клятва супругов и долг господина и слуги оставались в силе и после смерти человека — всё это трогает за душу.
245
Прим.119 Свиток 2:
Обычаи сорок девятого дня — по буддийским представлениям, в течение 49 дней после своей смерти человек пребывает в промежуточном состоянии между прежней жизнью и новым рождением. Обряды сорок девятого дня предназначены помочь умершему вновь родиться в лучшем облике или достичь нирваны.
246
Прим.120 Свиток 2:
«Изменила свой облик» — стала буддийской монахиней.
247
Прим.121 Свиток 2:
«Дверь из хвороста» — принадлежность хижины буддийского отшельника.
248
Прим.122 Свиток 2:
Достигнуть конечного просветления бодхи — стать буддой, погрузиться в нирвану.