Повесть о военном детстве
Шрифт:
Я этого не знал и удивленно пожал плечами. Костыль скучающе сплюнул и с безразличным видом сел на листы фанеры.
– А потому, – покосившись на него, объяснил Славка, – что там день равен ночи. Днем растение отдает кислород, а ночью поглощает углекислый газ. В тропиках оно сколько поглощает, столько и отдает. А здесь ночь короткая, с гулькин нос. Углекислого газа растение потребляет мало, а кислорода отдаст много. Вот и тощает поэтому.
– Это вы в школе, наверное, проходили? – позавидовал я ему.
– Да нет, в книжках вычитал. Вот и решил укоротить им день. Может, что-нибудь получится, а?
– А не задохнутся они под сундуками? – засомневался я.
– Для этого в ящиках просверлены дырки. А чтобы в них не попадал свет, вставлены изогнутые трубки. Теперь ящики побелить надо, а то сильно нагреваются. – И Славка впервые по-доброму улыбнулся.
– Так значит это ты покупал омуля, – напомнил я. – Такой рыбы в Киеве не бывает?
– Да ну, – снова засмущался Славка, – это я не для себя, для удобрения. В Японии огороды удобряют рыбой. Вот я и решил попробовать, вдруг что получится.
Он сунул облепленную чешуей руку под фанеру и вытащил скользкую, вонючую рыбину.
– Только лучше всего ее закапывать весной, под лунки. А теперь приходится подкапываться сбоку, чтобы не повредить корни.
Костылю наш разговор окончательно надоел, он нетерпеливо поднялся и просительно дернул Славку за рукав:
– Славка, слышь, изобрети гранату, а? Такую, чтобы зашибить ей было нельзя, но чтобы было видно, что это граната.
– Да какой же я изобретатель? – как девчонка зарделся Славка. – Я больше цветы люблю.
– Ну, вот защелку-то и ящики придумал, и гранату сможешь.
Славка задумался, потер переносицу, а потом оживился.
– А что, если сделать ее вот так? – и он принялся быстро чертить на земле щепкой.
Мы с Костылем придвинулись к нему. Славка объяснял:
– Вот смотри: делаем из бумаги пакет, насыпаем в него золу, привязываем шпагат и – готово. Граната летит, шпагат натягивается, бумага в воздухе разрывается – вот и весь фокус. Знаешь, сколько полетит пыли!
Костыль крякнул от удовольствия, но тут же нахмурился.
– Не пойдет, где же я наскребу столько шпагату? Ведь на каждую гранату его надо метров по десять, а мне, может, надо сто гранат?
– Чудак, – рассмеялся Славка. – На пакете можно сделать петельку, а на конце шпагата крючок. Только успевай прицепляй, можно с одной шпагатины тысячу штук забросить!
– Верно! – стукнул себя по лбу Вовка-Костыль. – Молодец, Славка, я бы никогда до этого не додумался! Приходи в наш отряд, а?
Славка отрицательно замотал головой, а когда мы уходили, проводил нас до калитки и, стесняясь, шепнул мне:
– Приходи, когда время будет. Может, и вправду у меня что с цветами получится. Интересно ведь, верно?
Весь следующий день мы просидели возле речки в кустах, тайно изготавливая новое оружие. Перед этим Костыль собрал ребят и велел каждому принести бумагу, золу, шпагат – кто сколько сможет.
– Если проболтаешься – вот, – совал он под нос каждому свой тугой, густо покрытый цыпками, кулак.
Мальчишки помалкивали. Только одни из них, кривоногий и ерепенистый Захлебыш, зло сверкнул глазами, затараторил:
– Что ты все кулак да кулак, вон Генка Монахов никогда кулака своим не показывает, а они все равно нас побеждают!
В ту же секунду Вовка подскочил к Захлебышу, ловко дал ему подножку и положил его на лопатки.
– Ну, кто у нас в отряде самый сильный, а? Если еще будешь хлюздить, попробуешь кулака, понял?..
Помятый Захлебыш резво вскочил, отряхнул брюки и, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Раздымился, Костыль, как бумажный фитиль. Отчего ты Костыль: потому что мать кастелянша, да? Или всех костылять любишь?
Вовка снова шагнул к Захлебышу, но тот невозмутимо достал из кармана зоску, расправил ее на ладони и высоко подкинул ногой перед самым Вовкиным носом, напевая: [5]
– Ты еще соску сосал, а я уже в зоску играл.
Вовка на лету поймал зоску и забросил ее в кусты. Захлебыш сунул руку в другой карман, вытащил новую и стал подкидывать ее, демонстративно повернувшись к Вовке спиной.
– Зануда, – сплюнул под ноги Вовка и с безразличным видом направился к кучке ребят.
5
Зоска – мешочек, набитый крупой. Используется для игры. Игра в зоску состоит в том, что один из играющих в нее сначала подбрасывает зоску кверху, а когда она под тяжестью свинцовой пуговицы падает вниз, играющий подбивает ее ногой опять кверху и т. д.; побеждает тот, кто сделает больше ударов по зоске, не давая ей упасть на землю.
Все молча принялись за дело. Мы раскроили газету, склеили пакет и насыпали в него золу. Конец пакета завязали суровой ниткой и привязали к нему шпагат.
От немудреной конструкции мальчишки были в восторге.
– Здорово получается, – удивлялись они. – Так и целую бомбу сварганить можно. Ловко же ты ее выдумал!
– Ловко-ловко, – грубовато передразнивал Костыль, косясь в мою сторону. – Может, еще ничего и не получится.
Так оно и случилось. Вовка-Костыль намотал один конец шпагата на руку и размахнулся. Граната полетела, шпагат натянулся, но бумага порвалась в том месте, где была стянута ниткой. Пакет невредимо шлепнулся на землю и лопнул.
– Черт очкастый! – вполголоса выругался Костыль. – Чтоб ему пусто было. Тоже мне, изобрел!
– Подожди, – осадил я его, – ведь тут все правильно. Пакет будет лопаться в середине, надо только иголкой вокруг дырки напротыкать, как на марках. По ним он и будет рваться.
– Дырки, дырки! Без тебя знаю, что дырки, да, сам видишь, иголки нет.
– На, – подначил Захлебыш, вытаскивая иголку из кепки. – Тут и гвоздем можно, не только иголкой. Соображать надо.
Второй пакет лопнул точно посередине, и зола густым облачком посыпалась из него.