Повесть в стихах: Чужая боль
Шрифт:
а значит, ты и дочь теперь
уже здесь лишние, поверь!
И я стояла ... в шоке! В трансе!
Нет, не кружились мысли в вальсе,
их просто не было совсем.
Всё было будто не со мной;
мир принакрылся пеленой,
я заплуталась меж дилемм.
Да по башке бы табуреткой
коль получила, если б крепко,
и то очухалась быстрей!
А тут стояла, как слепая,
глухая и к тому ж немая -
ну, ничего не
По ходу что-то надевали,
во что-то вроде обували ...
Довёл меня он до дверей,
(я доплыла туда скорей)
молчком вложил мне в руки дочку,
на том хотел поставить точку.
Но, как открыл он только дверь,
во мне очнулся будто зверь;
но зверь не хищный; нет! не злой,
а тот, что жертвует собой,
лишь бы детёныша спасти.
Готовый, по земле ползти,
ботинки грязные лизать,
просить пощады, умолять.
Я умоляла, унижалась,
в нём разбудить пыталась жалость:
– Неужто, ты, убить способен?!
Мы ж там, в мороз погибнем обе ...
Тебе плевать пусть на меня,
но дочка - это ж кровь твоя!
И не было во мне той смеси,
в кой сгусток гордости и спеси.
А он вопил во всю мне глотку:
– Ты на себя-то глянь, уродка,
на отражение своё, -
сам пальцем тычет на неё, -
туда вот глянь, в конце концов!
И рассуди сама с собой -
ну как, могу я жить с ТАКОЙ?!
Суёт мне зеркальце в лицо.
Я на Маринку взгляд скривила -
о да! Она и впрямь красива,
и блеск одета и причёска ...
стандарт величия и лоска.
О жизнь! Ты мрачный океан -
холодный, жаждущий расправы ...
как злы, коварны твои планы;
как прост, безжалостен обман.
Меня он пнул:
– Хорош визжать!
–
сквозь зубы процедил и топнул,
зашёл в квартиру, дверью хлопнул
и так оставил нас лежать
двоих на лестничной площадке,
а пол такой холодный, гадкий ...
Припоминается с трудом,
о чём я думала потом;
лишь эхом всхлипы отзывались,
а мысли путались и рвались.
Негодованье, сожаленье,
любви безумные мученья
смешались в ярости пустой -
кипучей!
– но совсем не злой;
да нет, конечно же, не в той
что жаждет скорого отмщенья,
иль шлёт лихие изреченья
проклятий в небо жуткий бред
обидчику на страшный вред.
Не знаю, правда, почему -
но не желала зла ему.
В тот миг была тогда сполна
одним лишь тем поражена:
неужто также влюблена
в того, кто предал нас с Дашухой?
Кто так расчётливо с презреньем,
без всякой совести зазренья,
развлёкся пагубно с простухой.
Всё как во сне! Бедлам, ярмо ...
В мозгу свербело лишь одно -
мир опостылел, жизнь дерьмо!
Об стены, об пол биться лбом?
Визжать, скулить?!. Хотелось выть!!!
Вот только не хотелось жить.
В сыром подъезде полумрак;
сама с собою в мыслях споря,
с дочуркой встала кое-как,
а та спала, не зная горя.
Я покрывальце распахнула -
от дочки теплотой дохнуло -
её дыханья дух блаженный
коснулся ласково лица;
я приняла подарок ценный
и он, проникши вглубь свинца
того, что грудь мою теснил
и болью острою казнил,
её разбавил и она
теперь не так была сильна.
О, как хмелит твоё виденье;
недавно счастлива была,
пусть суетливо я жила,
но счастье ж было тем не мене ...
Да вот оно!.. в моих руках;
всё остальное просто прах -
зато теперь я не одна!
–
и этим всё-таки сильна.
Взглянуть в глаза твои мне надо -
ты ж безмятежно, сладко спишь,
так нежно, ласково сопишь -
о ты моя, моя услада!
Тут от блаженства пошатнулась,
вдруг потерялась я во всём:
в пространстве, времени ... потом
очнувшись, горько усмехнулась:
"А дальше, что? Идти куда???
Кругом сплошная пустота.
Как я устала ... Боже мой!
Нет, мне не справиться одной".
И вмиг, от сей догадки страшной
отяжелели руки, ноги ...
Вдруг словно овладела многим,
вняла как будто смысл важный;
а ужаснувшись ещё боле,
неистово дрожа от боли,
я твёрдо приняла решенье
и это стало утешеньем
ничтожным, как галиматья.
Идея брызнула миражем:
"Я защищу тебя так, Даша",
а вслух, - умрём - сказала я.
На крышу дома мы теперь
взойдём, возможно, что там дверь
открыта. Будь, что будет! Вот
и шла. И знала, куда шла;
конверт с дочурочкою несла;
и думы тяжкие вразброд
сверлили, жгли, и угнетали ...
Но выход видела в тот час
такой единственный для нас,
(а остальное лишь детали.)
Наверх, по лестнице, туда,
мне шаг давался без труда;