Повести и рассказы
Шрифт:
Б а к у н и н. Что слышно из Богемии?
Г а л и ч е к. Ничего.
Б а к у н и н. Проклятье! Послушай, нет ли у тебя денег?
Г а л и ч е к. Я, может быть… соберу среди друзей…
Б а к у н и н. Непременно, непременно собери! У Рекеля не осталось ни гроша. Без денег нам не поднять Богемии. Слушай. (Обнимает Галичка и страстно шепчет ему.) В Богемии народ вооружен до зубов. Он только ждет сигнала. Но в Праге нет сильных рук. Мы должны захватить все нервы движенья, должны дать ему голову. Отправляйся тотчас к восставшим мадьярам. Передай
Г а л и ч е к. Как же здесь? Вы решили отступить?
Б а к у н и н. Мы должны продержаться, чего бы это ни стоило! Дай обнять тебя. Слушай, мы должны, мы не можем не победить! (Шепчет.) С одним членом провизорного правительства и тайно от других я заключил договор: Саксония поможет чехам, если они возьмутся за оружие. Ступай и скажи об этом своим братьям.
Г а л и ч е к. Вы — первый гражданин моей прекрасной родины!
Б а к у н и н. Спеши. Постой. (Едва слышно.) Ни слова о договоре полякам. Руками чехов они намереваются достать каштаны своего благополучия из жаркой печки революции. Остерегайся их. (Громко.) До свидания в свободной, счастливой Праге!
(В толпе движение.
В дверях показывается Гейбнер. Он растерян и взволнован.)
Б а к у н и н (бросаясь навстречу Гейбнеру). Вот — сердце и совесть восставших!
(Движение в толпе усиливается.
Студенты, пропустив Гейбнера, выходят следом за Галичком.)
Генарт, Грунерт, Клоц, фрау Грунерт, Данини, Марихен, легионеры, солдаты, ночной сторож, инсургенты, гвардейцы, ремесленники, рудокопы, подростки, Бакунин, Гейбнер.
Г е й б н е р. Опять все разбежались… Оставили меня одного…
Б а к у н и н (к толпе). Дорогие друзья! Знаете ли вы этого человека? (Гул голосов.) Помните ли, как три дня назад дрогнули наши силы, страх надломил нашу волю и она склонилась под тяжестью ударов врагов свободы? Помните ли, как эти враги смяли и уничтожили защитников сильнейшей баррикады, падение которой — начало крестных мук народной независимости? И вот он (показывая на Гейбнера), чьи намерения так же благородны, как намерения самого народа, чье сердце чисто и совесть прозрачна, как кристалл, вооруженный святым сознанием правоты вашего дела, входит на развалины павшей баррикады. (Гул голосов возрастает.) Помните, мы отняли у пруссаков нашу баррикаду. (Сильный шум.)
Г о л о с а. Его имя Гейбнер!.. Русский был с ним!.. Помним!
Б а к у н и н. Знаете ли вы, что с тех пор мы не сдали ни одной позиции, удержали все баррикады?
Г о л о с а. Знаем! Знаем! И не сдадим!
Б а к у н и н. С тех пор со всех сторон идут к нам на помощь. Разве можно забыть ликование, каким мы встретили рудокопов, оставивших в горах своих детей и свою работу? А толпы юношей и стариков, готовых отдать жизнь свою за свободу? Ужель теперь восторжествует королевский произвол?
(Шум нарастает, подобно прибою.
Гейбнер старается что-то сказать Бакунину, но тот не замечает его.)
Г о л о с а. Никогда! Лучше смерть! Долой короля!
Б а к у н и н. Народы сливаются в братскую армию, чтобы положить конец королевскому самовластию!
(Гул голосов, движение, стук и громыхание оружия покрывают собой голос оратора.
Гейбнеру удается силой отвести Бакунина в сторону.)
Г е й б н е р. Что ты делаешь? Не ты ли первый решил отступить в горы?
Б а к у н и н. Еще не настало время.
Г е й б н е р. Возможно ли играть толпою?
Б а к у н и н. Дорогой Гейбнер, я призываю к твоему благоразумию. Ты видишь, сколь сильна в народе жажда битвы. Новые отряды бойцов стекаются в город. Отступить сейчас — значит предать революцию, которую еще можно спасти.
Г е й б н е р. Но уже дан приказ к отступлению!
Б а к у н и н. Желание быть последовательным погубило не мало революций. Каждую минуту взвешивать все изменения и принимать решения, не боясь противоречий. Только так побеждают.
Г е й б н е р. Я доверяю тебе. Если борьба в городе нужна для торжества конституции — я готов бороться до конца…
Б а к у н и н. Нужна. (К толпе.) Солдаты революции! Мы только-что получили донесение, что вся Богемия охвачена огнем восстания. Уже перешли границу конные отряды мадьяров, готовые ударить в тыл королевским войскам. Ужели мы сдадимся?
(Страшное возбуждение охватывает повстанцев.
Гейбнер взбирается на стул.)
Г е й б н е р (успокаивая шум мягким движением руки). Граждане свободной, единой Германии! Родина требует от нас новых жертв. Принесемте их!
(В единодушном порыве толпа бросается к Гейбнеру, подхватывает его на руки и устремляется к выходу.
Слышны призывы к оружию, восторженные крики и часто повторяемое пронзающее шум слово: Русский, русский… Уже на улице шум выливается в песню.
Вдалеке раздается глухое ворчание канонады.
Вслед за толпой уходят Генарт, Клоц и Данини.
Грунерт с женой прячутся в кухне.)
Марихен, ночной сторож, Бакунин, Зихлинский.
(Бакунин опускается на стул.
Когда стихает песня, ночной сторож медленно подходит к Бакунину и останавливается против него в созерцании.
Марихен глядит на Бакунина, притаившись в углу.
Пауза.
Подле самой двери останавливается верховая лошадь. С нее соскакивает и вбегает в пивную Зихлинский.)
З и х л и н с к и й. Вильдштруфская баррикада под огнем артиллерии противника. Солдаты армии и коммунальной гвардии оставили свои позиции.
Б а к у н и н (спокойно). Подлецы.
З и х л и н с к и й. По приказанию коменданта вооруженных сил, войска стягиваются на Почтовую площадь. Комендант вооруж…