Повести и рассказы
Шрифт:
— Чепуха, — нервно усмехнулась Грета. — Это фотокарточка Греты Верк, а я Лотта Шуппе. Попробуйте, докажите, что это не так.
— Доказать просто. Скажите, вы в тот момент знали, что вас фотографируют?
— Нет!.. — непроизвольно вырвалось у девушки. Поняв, что ею допущен промах, Грета густо покраснела.
— Ну, вот видите, и проговорились, — весело рассмеялся Зельц. Заметив, что девушка хочет возражать, он потушил улыбку и предупреждающе поднял руку. — Да это и не важно. По снимку видно, что вас не усаживали перед аппаратом, не просили принять интересную позу и так далее.
— Я не понимаю… — начала Грета.
— Сейчас поймете, — перебил Зельц — Значит, вы не позировали. Вы просто задумались. А когда вы задумаетесь над чем-либо, то делаете вот так. — Зельц медленно потер кончиками пальцев левой руки свой висок. — Видите, этот жест схвачен на фотографии. Хорошо, что при штандартенфюрере вам не пришлось задумываться, а то бы и его догадка превратилась в уверенность.
— Учту ваш совет и при посторонних не буду задумываться, — взяв из рук Зельца карточку и внимательно разглядывая ее, сдержанно ответила Грета. — Но ваши домыслы не имеют никакого значения. Даже американский эсэсовец Брук, и тот не сочтет их за доказательство, не поверит вам.
Зельц одобрительно взглянул на девушку.
— Вы хорошо держитесь, фрейлин. А я никому и не намерен сообщать о том, что вы не Лотта Шуппе, а Грета Верк. Запомните, никому. Но я благодарен штандартенфюреру за его сообщение, что в момент ареста Греты Верк гестапо не знало о ее связи с французским и бельгийским сопротивлением.
— Какое это может иметь значение? — пожала плечами девушка.
— Огромное. Если бы гестапо, арестуя Грету Верк, знало о ней всю правду, мы не имели бы возможности беседовать с вами. Вас расстреляли бы в день ареста.
Грета с хорошо разыгранным удивлением взглянула на собеседника.
— Вы все еще уверены… — начала она.
— Не просто уверен, а знаю, — глядя в глаза девушки, перебил ее Зельц. — Никогда не забывайте, фрейлин, что вы немка и обязаны работать для Германии, для немецкого народа. Значит, и поступайте, как настоящая немка. Это вам совет на случай нового разговора с Эрнстом Бруком.
Глава 18
Встреча с братцем
Всю первую половину дня Грета разбирала записи опытов, проведенных ее предшественниками. Чем больше она углублялась в работу, тем яснее видела ошибки, допущенные погибшими исследователями. С каждой минутой становилось все яснее и яснее, что, не будь этих ошибок, можно было избежать неожиданного взрыва.
Погруженная в расчеты, девушка не замечала, как проходили часы. Иногда она поднимала голову от бумаг, чтобы взглянуть на стрелки контрольных приборов, и снова склонялась над записями.
Тонко отточенным красным карандашом она делала на полях пометки, исправляла отмеченные ошибки.
Неожиданно зазвонил телефон. Грета с досадой оторвалась от работы и подняла трубку.
— Фрейлин Шуппе! — услышала она голос фон Лютце. — Прошу немедленно приехать ко мне. Машину не вызывайте, она вас ожидает.
Удивленная неожиданным вызовом, Грета заперла бумаги в сейф и по внутреннему телефону позвонила в нижнее помещение лаборатории.
— Карл! Я сейчас уезжаю.
— Куда? — встревожился Зельц — Надолго?
— Не знаю. Генерал вызвал.
Зельц несколько мгновений молчал, затем Грета услышала дружеский ответ:
— Желаю удачи! Я вас буду ждать.
— Благодарю.
— Быть может, мне подняться наверх? — предложил Карл. — Дадите какие-нибудь указания?
— Нет. Ничего не надо. Продолжайте проверку.
— Есть.
И снова оба замолчали, не вешая трубок. Грета торопливо соображала, сказать или не сказать Карлу о том, что в сейфе лежат исправленные ею записи опытов, что второй экземпляр записей, хранящийся у генерала, полон грубых ошибок. Так ни на что и не решившись, Грета тяжело вздохнула.
— Ну, ладно. Я поехала.
— Желаю удачи, фрейлин… — повторил Карл.
Грета была не на шутку встревожена: зачем она могла так срочно понадобиться генералу? Ведь, кажется, все ясно. Три дня тому назад она доложила фон Лютце о состоянии лаборатории, а всего лишь вчера генерал сам приезжал в лабораторию вместе со штандартенфюрером СС Бруком. О чем же генерал намерен разговаривать сегодня? Что ему стало известно? Или, быть может, приехал ее жених, Отто фон Бломберг?
Сердце девушки сжалось от предчувствия чего-то страшного, может, быть, близкой и мучительной смерти. Садясь в машину, она привычным движением ощупала нагрудный карман мундира. Пистолет был на месте. Но теперь Грета думала не о самоубийстве. «Только не горячиться, последний патрон для себя беречь», — твердила она, сидя в кузове комфортабельной машины. Девушка старалась подготовиться к тому, что через несколько минут может произойти в кабинете генерала Лютце. Если ее сейчас разоблачат, первую пулю должен получить плюгавый хозяин подземного города.
«Конечно, моя смерть и смерть генерала Лютце не остановят исследований, но затормозят их, — рассуждала Грета, — хотя бы на неделю-две, но затормозят. А в этом деле и несколько дней имеют огромное значение. Ах, если бы угадать тот момент, когда гестапо разберется, что я совсем не Лотта Шуппе, — терзалась Грета. — Если бы они целой оравой явились за мною в лабораторию. Тогда бы я повторила неудачу моих предшественников, только в расширенном варианте».
Машина, взлетев под крышу из маскировочных сетей, круто повернула к холму и остановилась у входа в подземную резиденцию фон Лютце.
Снова, уже в который раз, девушка вступила в застланные толстыми дорожками и освещенные молочными плафонами глухие коридоры подземелья. Хотя вся охрана уже знала начальника лаборатории «А» в лицо, Грете приходилось идти, держа в руках раскрытый пропуск. Эсэсовцы, дежурившие у стальных дверей, разделявших один коридор от другого, мельком взглядывали на пропуск, более внимательно в лицо девушки, нажимали кнопку, приводившую в движение механизм двери, и затем уже поднимали руку для приветствия. Впрочем, справедливость требует признать, что Грету они приветствовали более любезно, чем кого-либо другого.