Повести
Шрифт:
Парализованная старуха пытается вытолкнуть языком изо рта носик поильника, чай течет на подушку, глаза ее в бессилии прикрываются, и Нина Елизаровна принимает это за согласие. Она бросает взгляд на часы, быстро вытирает матери лицо и лезет в нижний ящик бабушкиного комода. Достает оттуда деньги, отсчитывает пятьдесят рублей и, пряча их, уже в большой комнате, в одну из шкатулок, говорит:
– Спасибо, мамуля! Пусть Лидка хоть чуть-чуть почувствует себя нормальным независимым человеком. Хоть в отпуске. Мало ли что.
И в это время раздается звонок в прихожей.
Нина Елизаровна на мгновение замирает, смотрит на часы - ровно десять.
– Он! Я прикрою к тебе дверь, мамуля? Не обидишься?
Нина Елизаровна влетает в тесную прихожую, сбрасывает стоптанные тапочки и с криком: «Одну минутку! Сейчас, сейчас!..» - подтягивает колготки и надевает уже заранее приготовленные нарядные туфли на высоких каблуках.
Последний взгляд в зеркало - и Нина Елизаровна, сдерживая рвущееся из груди дыхание, неторопливо открывает дверь.
На пороге стоит Евгений Анатольевич. В руках у него пять чахлых розочек и бутылка шампанского, добытая вчера в честном и неравном бою с государственной антиалкогольной кампанией.
– Доброе утро, Нина Елизаровна, - смущенно говорит он.
– Здравствуйте, Евгений Анатольевич. Ну, проходите же, проходите!
Евгений Анатольевич осторожно переступает порог и сразу же. автоматически, снимает полуботинки, оставаясь в носках.
– Эй, эй! Немедленно прекратите этот стриптиз!
– прикрикивает на него Нина Елизаровна.- В нашем доме это не принято.
– Что вы, что вы… Как можно?
– Я кому сказала - обувайтесь! Тоже мне, герой-любовник в носочках!
– Вот… - Евгений Анатольевич протягивает Нине Елизаровне розы и бутылку шампанского, сует ноги в туфли и начинает снимать пальто.
– «Не могу я жить без шампанского и без табора, без цыганского!..» Где розочки брали?
– У Белорусского вокзала.
– Вы нормальный человек?! Они же там по пятерке штука! Вы что, наследство получили?
– Нет, суточные. И компенсацию прислали. За неиспользованный отпуск,
– простодушно объясняет Евгений Анатольевич.
– Да нет, вас лечить надо, - убежденно говорит Нина Елизаровна и проталкивает Евгения Анатольевича в большую комнату.
– Я, кажется, займусь вами серьезно!
Евгений Анатольевич целует руку Нины Елизаровны, улыбается:
– Я могу только мечтать об этом.
В большом учрежденческом женском туалете Марина поправляет волосы перед зеркалом, оглядывается на закрытые двери кабинок и говорит:
– Я тебе еще раз повторяю: важно решить в принципе - ехать тебе с ним
– Для меня это вопрос жизни. Там все, наконец, может решиться и…
Из-за дверей одной из кабинок слышен шум спускаемой воды.
Марина хватает Лиду за руку и выволакивает ее в коридор.
– Ни черта там не решится, институтка бездарная!
Они быстро идут по коридору к своему отделу.
– Это для тебя вопрос жизни, а для него - баба в койке на время отпуска. Ни шустрить не надо, ни клеить, ни охмурять. Эва, как удобно!
– раздраженно говорит на ходу Марина.
– Маришка, я запрещаю тебе!
– Но он же кобель. Посмотри на него внимательно. На его сладкой роже так и написано: кобель!
– Марина!
– возмущенно шипит Лида.
– Хочешь докажу? Хочешь?!
– Марина останавливается у дверей своего отдела.
– Смотри! Идиотка…
Она рывком открывает дверь, входит в отдел, зябко поводит плечами и с прелестной улыбкой громко обращается к Андрею Павловичу:
– Андрей Павлович, родненький, а если я закрою форточку?
Лида проскальзывает в свой дальний угол.
– Ради бога, Марина Васильевна. А если это сделаю я?
– Что вы, что вы, шеф! Как можно, начальничек…
Марина подходит к окну у стола Андрея Павловича, задирает и без того короткую юбку, обнажая красивые стройные ноги, взбирается на подоконник и обстоятельно закрывает форточку.
Сохраняя на лице улыбку, ставшую деревянной, Андрей Павлович нервно проглатывает слюну, не в силах оторватъ глаз от ног Марины.
Отдел замер. Все ждут реакции Лиды. Но Лида, просмотрев весь этот спектакль, уже уткнулась в бумаги.
А Марина с подоконника лукаво поглядывает на Андрея Павловича. Тот встает из-за стола, протягивает ей руки:
– Позвольте помочь!
– С удовольствием.
– И Марина оказывается в объятиях шефа.
– Ого, сколько мощи! Кто бы мог подумать!
– Ах, Марина Васильевна, не цените вы своего начальника!
– улыбается Андрей Павлович и ставит Марину на пол.
В перерыв в столовке самообслуживания медленно ползет к кассе очередь мимо супов в нержавеющих мисочках, мимо сереньких котлет и очень прозрачных компотов. Скользят по трубчатым полозьям пластмассовые подносы. Впереди Марина. Лида, как всегда, сзади.
– Ну и что? Ну и что?
– тихо возражает Лида.
– Ты устроила примитивную дешевую провокацию - задрала юбку, показала все, что можно, да еще и повисла на нем!.. А мужик есть мужик! Было бы хуже, если бы при виде твоих ляжек у него вообще ничего не возникло.
– Все, что надо, все возникло! В этом можешь не сомневаться. А ты - абсолютная слепая дура. Помидоры будешь?
– Да. А сколько они стоят?
– Семьдесят коп. Брать?
– Нет. Лучше салат витаминный за двадцать две. Тебе щи?