Повести
Шрифт:
— Как его имя?
— Я зову его Франта Великий, господин статс-секретарь.
— Хорошо! Действуйте. Я думаю, у вас не будет возражений? — обратился Карл Герман Франк к штандартенфюреру Гешке.
— Нет, нет. Это агент сто пять. Его очень высоко оценивали в Берлине. А теперь я хотел бы добавить, что мой доверенный человек уже вошел в партизанскую банду, которая действует возле Всетина.
— Кто же руководит этими бандитами? — поинтересовался Франк.
— Пока мне известно только, что партизанская банда действует под именем Яна Жижки. Командует ими советский парашютист. Его фамилии мы пока не знаем. Но я имею словесный портрет. Он ходит в черной кожаной куртке. Носит черные усы и бороду! Звание его пока неизвестно. Но по тому, как умело руководит он боевыми операциями этих бандитов, можно полагать, что звание у него немалое.
— Генерал, что ли? — шутливо спросил Франк.
— Может быть, и генерал, — вполне серьезно ответил Гешке. — В недавних боях возле моравско-словацкой границы эти бандиты под его руководством уничтожили более шестисот наших солдат и офицеров. Тогда нам удалось их разбить. Но теперь у них, кажется, еще больше сил. А наши гарнизоны ослаблены... Я думаю, надо объявить местным жителям, что за голову этого командира мы заплатим большие деньги.
— Но как же его назвать? — уже сердито повторил Франк.
— Один из моих агентов называет его «Черный генерал».
— Ну, это уже становится смешным, — возразил Франк. — Генерал Гоффле, командующий оккупационными войсками в Словакии, говорил мне, что словацкими партизанами тоже командует какой-то Черный генерал. Не может же он один быть и в Словакии, и в Моравии?
— Я думаю, он мог перебраться из Словакии к нам в Моравию.
— Но генерал Гоффле утверждает, что словацкие партизаны по-прежнему досаждают ему в Словакии. Они скрываются в горах и в удобные моменты совершают атаки на наши коммуникации.
— Какая нам разница. Пусть имя Черный генерал будет условно.
— Зачем условно? — перебил шефа гестапо руководитель службы безопасности, листая свою записную книжку. — Сегодня мои люди доложили мне, что партизанской бандой командуют двое. И вот их имена... — Наконец он нашел нужный листок и, надев очки, сказал твердым голосом: — Один из них надпоручик чехословацкой армии Ян Ушияк, а второй — советский партизан, офицер Мурзин. Он в звании капитана или майора.
— И этим сведениям можно верить? — спросил Карл Герман Франк.
— О да, экселенц. Мои люди не ошибаются. Эти данные мне сообщил начальник полиции безопасности в городе Злин оберштурмфюрер СС Гельмут Хайнеке. Тот самый, что исполнял раньше обязанности комиссара гестапо в Кобленце и Висбадене. Еще тогда я привык ему верить.
— Вот и хорошо. Завтра же я передам в ваше распоряжение несколько батальонов СС из частей Пражского гарнизона, подчиню вам гарнизоны Всетина и Злина, а также группы тайной полевой полиции. На большее пока не рассчитывайте. Командующий группой армии «Центр» генерал-полковник Шернер не даст нам сейчас ни одного солдата. Весь свой резерв он перебрасывает из Моравии в Польшу. Поэтому уничтожать партизанских бандитов нам придется своими силами.
— Будет исполнено, экселенц! — Руководитель службы безопасности поднялся с кресла, снял очки, склонился в услужливой позе.
— А вы, — обратился Франк к шефу гестапо, — нацельте своих людей на подпольные коммунистические ячейки. И в первую очередь займитесь промышленными центрами. Меня беспокоят Моравская Острава, Брно, Злин, Прага. И действуйте безотлагательно.
В полночь, когда часы на башне Лоретты пробили двенадцать, Карл Герман Франк закончил совещание и распрощался со своими подручными. Потом он погасил лампу и, подойдя к окну, отбросил плотную штору. Перед ним во мраке лежал затемненный город. От подъезда дворца, поблескивая притушенными синими фарами, одна за другой отъезжали машины и стремительно исчезали в ночной мгле. Тревожный перезвон колокольчиков лореттанского монастыря вновь прозвучал над опустевшей площадью.
Рано утром в спальне Франка затрезвонил правительственный телефон. Франк торопливо протянул руку и снял трубку.
— Будете говорить с Берлином, — послышался гортанный женский голос.
Франк соскочил с постели, одной рукой дотянулся до халата, набросил его на плечи. Ноги долго не могли нащупать ночные туфли.
— Гут морген, дорогой Франк! — прозвучал в трубке приглушенный расстоянием голос рейхсфюрера Гиммлера.
— Гут морген, гут морген! — растерянно, еще не совсем очнувшись от сна, ответил статс-секретарь протектората.
Между тем Гиммлер продолжал:
— Час назад в ставке фюрера закончилось совещание. Приняты важные стратегические решения. Только что генерал-фельдмаршал фон Шернер вылетел в Прагу. Он проинформирует вас подробнейшим образом. Исходя из сложившегося положения на территории протектората Чехии и Моравии, дорогой Франк, я настоятельно напоминаю вам о вашей личной ответственности перед рейхом за спокойствие и порядок в протекторате...
Губы Франка напряженно сжались. «Видимо, произошло что-то серьезное, если рейхсфюрер Гиммлер предупреждает меня об ответственности. Он, кажется, так взволнован, что назвал генерал-полковника Шернера генерал-фельдмаршалом», — подумал Франк.
— До меня дошли сведения, что в горах Моравии появились партизаны. Это правда, Франк?
— Да. Но через несколько дней от них не останется и следа, господин рейхсфюрер. Я уже принял экстренные меры.
— Дорогой Франк! Надеюсь, вы понимаете, что наряду с Силезией Моравский промышленный район представляет для империи огромную ценность. Мы не имеем права подпускать партизан к этой сырьевой и промышленной базе. В вашем распоряжении достаточно сил полиции и службы безопасности. Уверен, что в самое ближайшее время вы сможете донести мне об уничтожении партизанских банд.
— Яволь!
— А как настроение чехов у вас в Праге?
— У нас все спокойно, — соврал Франк. «Неужели только за этим Гиммлер позвонил мне так рано? Видимо, здесь что-то кроется».
— Хорошо, дорогой Франк! До свидания. Да, не забудьте поздравить генерала Шернера. После совещания в ставке фюрер подписал приказ о присвоении ему звания генерал-фельдмаршала. Постарайтесь повидать его сегодня же, чтобы быть в курсе всех планируемых мероприятий.
— Яволь!