Мадлен, ты помнишь, как к тебе,Любовного исполнен пыла,Я лез когда-то по трубе?О, как давно все это было.Ты на девятом этажеВстречала своего герояПорой не просто неглиже,Но просто голая порою.С такой округлостью колен,И качества такого кожей,Что мой буквально каждый членДрожал неудержимой дрожью.Скажи, Мадлен, где та труба,Что нас звала когда-то к бою?Жестоко обошлась судьбаСо мною, с нею и с тобою.Хотя с тех пор прошли годаИ даже пролетели годы,В душе остались навсегдаТобой посеянные всходы.Пускай меня разрушит тлен,Пускай ты станешь праха горстью,Но по трубе к тебе, Мадлен,Нет-нет да зарулю я в гости.
«Вчера
на улице столкнулся я с Мими…»
Вчера на улице столкнулся я с Мими,Подругой ветреной былых моих забав.Ах, господа, что время делает с людьми,Но более всего обидно мне за баб.Лишь рассмотрев ее попристальней вблизи,Я понял с ужасом, что то была Зизи.
«Не будучи знаком…»
Не будучи знаком,Осмелюсь доложить –В деревне под замкомМне надоело жить.Я стал душою хмур,И телом нездоровОт болботанья курИ пенья комаров,Оббитые углы,Сквозняк из всех щелей,Надсадное курлыТранзитных журавлей.Размокла колея,Облез убогий лес,Херачит ИлияВ свой ржавый таз с небес.И чары местных кральНе будят естество.Мне эта пастораль,Сказать по правде – во!Боюсь, не доживуЯ тут до белых мух,«В Москву, – скулит, – в Москву!»Изнеженный мой дух.
«Так или иначе…»
Так или иначе,Но скорее так.Я завяз на даче –Стоптанный башмак.Не герой-любовник,Не едок сердец –Высохший крыжовник,Желтый огурец.Дней прошла регатаПестрой чередой,А ведь был когда-тоЯ телезвездой.На цветном экранеРаспушал усы,С Шерон Стоун в банеСдергивал трусы.Но адреналинаНе воротишь, нет,У ручья с калиныОблетает цвет.И с меня он тожеСкоро облетит,Мой возок, похоже,С горочки катит.Мерно обитаюЖизни на краю,Книжек не читаю,Песен не пою.Поливаю грядки,Огород полю,Но в онлайне блядкиКак никто люблю.
«Поскольку есть на свете части света…»
Поскольку есть на свете части света,То где-то быть должны и части тьмы.Но где они? Молчанье… нет ответа.Напрасно бьются лучшие умыОб эту величайшую загадку,Увы, но им она не по зубам,А что же мы? Что остается нам?Лишь подчинить себя миропорядку.Не спрашивать: что? как? и почему?Когда? куда? зачем? почем? и сколько?Раз так положено, то значит быть тому.Или не быть? Но вот не надо толькоИскать разгадку с помощью ума.Она во сне нам явится сама.
«Разверзлась перед нами преисподняя…»
Разверзлась перед нами преисподняяИ от судеб защиты не видать.Но чистое натягивать исподнее –Мне кажется, есть смысл обождать.Не так уж долго – три-четыре месяца,Ну хорошо, пускай от силы пять.А там, глядишь, и все уравновесится,И по местам расставится опять.А там, глядишь, затянет преисподнююЗеленой травкой, мягкой муравой,И вновь обрящет благодать ГосподнююТот, кто из нас останется живой.
«Жизни вялое теченье…»
Жизни вялое теченьеПриближается к финалу,Скоро буду снят, похоже, навсегда с повестки дня.Для бесплатного леченьяУ меня здоровья мало,А для платного леченья мало денег у меня.Видно стал совсем не нуженЯ родному государству.Помогать мне, дармоеду, никакого смысла нет.Вот доем холодный ужин –И постылое лекарство,Что как мертвому припарки, вылью на фиг в туалет.А потом слова такиеБрошу, граждане, в лицо вам,А потом скажу с последней, древнеримской, прямотой:Оставайтесь, дорогие,Вы в дерьме своем свинцовомИ хлебайте полной ложкой без меня густой отстой.Распрощавшись с оболочкой,Я отправлюсь на рассвете,В самый легкий, самый звонкий, самый лучший из миров,Где не буду жалкой строчкойВ государственном бюджете,Но кумиром санитарок и любимцем докторов.
«– Что это движется там вдалеке…»
«Ирина!». «Я слушаю». «Взгляни-ка сюда, Ирина». «Я же сплю». «Все равно. Посмотри-ка, что это там?». «Да где?» «В иллюминаторе». «Это… это, по-моему, субмарина».
И. Бродский «Новый Жюль Верн»
– Что
это движется там вдалекеСквозь клочковатый туман?– Это по Волге плывет по рекеСтенька, лихой атаман.Он нам по песне знаком в основном,Русской народной такой,Вот и плывет на челне расписномМатушкой Волгой-рекой.– Что с ним за женщина рядом видна,С виду Лолита [5] точь-в-точь?– Как, вы не знаете? Это княжна,Персии гордая дочь.– Персии нет средь известных мне стран.Может, какой-то другой?– Персия – чтобы вы знали – Иран.– А, государство-изгой?Обогащает который уранИ ободряет ХАМАС?Так и сказали бы сразу – Иран,Я б и не спрашивал вас.– Геополитика… как ни следи,Не поспеваешь за ней.Кстати, что там за херня впереди,Прямо по курсу, точней?– Где-то бинокль тут был у меня…– Вот он, у вас на груди.– Где, говорите вы, эта херня?– Я ж говорю, впереди.– Как мне прикажете вас понимать?Я в этом деле не спец.Это же СТРЕЖЕНЬ!!! Етить твою мать!Все, бля, приплыли, пипец!
5
Не набоковская, а Милявская (примеч. автора).
«В смертельной битве при Казани…»
К итогам Всемирных студенческих игр в Казани
В смертельной битве при КазаниМы сдали главный наш экзамен,Войдет в народные сказаньяБессмертный подвиг наш.Ну мы им, гадам, накидали!Ох, мы им там просраться дали,Сгребли считай что все медали –Неловко просто аж.Хотя какое там «неловко»!Тут вам не хипстеров тусовка –Три года длилась подготовка,Бабло рекой текло.Пусть мы лишь бедные студенты,Что подтверждают документы,Но в судьбоносные моментыПреградам всем назлоМы встанем богатырским строемИ всех как есть на раз уроем.Когда прикажет быть героемЛюбимая страна,Команду выполняя четко,Потуже мы забьем зачетку –И по врагу прямой наводкой,Как в день Бородина.
«Натура – дура, жизнь – жестянка…»
Натура – дура, жизнь – жестянка,Судьба – индейка, статус – кво,Одна лишь верная портянка –Отрада сердца моего.Она не рвется и не мнется,Моральный дух ее высок.В час испытаний не согнется,Как младший брат ее – носок.Портянка не боится грязи,Ей черт не брат и грош цена,Не зря в полку отдельном связиОна была мне как жена.С ней познакомился в ЗабВО яВ семидесятые года,И братство наше боевоеНе прерывалось никогда.Когда нас старшина ПодлужныйУчил наматывать ее,Считалось роскошью ненужнойЛюбое нижнее белье.Но что-то в ней такое былоПревыше разума и сил,Что даже сам начальник тылаЕе по праздникам носил.И в тот момент, когда «Славянку»Врубал оркестр на плацу,Он вдруг разматывал портянкуИ подносил ее к лицу.…Но времена пришли иные,Перевернулось все вверх дном,Порвались скрепы коренные,Что было явью – стало сном.Ах, где ты, юность огневая?Где тот двадцатилетний я?Прощай, военно-полеваяГолубка дряхлая моя.Увы, но боле в этом миреЯ оставаться не могу:Тут запах крепче, чем в сортире,И все сильнее жмет в шойгу.
Бирюлевские страдания
До чего же, братцы, клевоЖили мы при власти тойВ нашем милом Бирюлево,В нашей сказке золотой.Черных не было в помине,Дом шурпой не провонял,Славянин на славянинеСлавянина погонял.Ну, бывало, что по пьяниМуж жене пятак свернет,Так на то ж они славяне,Кто ж их в этом упрекнет.В рамках строгой дисциплиныЖизнь размеренно текла,А теперь кругом малины,Шаг не ступишь без ствола.А теперь овощебазуЭти чурки завели,Где толкают нам заразуЗа последние рубли.А теперь сплошные дагиДа свирепые хачиТащат баб к себе в овраги,Режут странников в ночи.Выражаясь аккуратно,Чтобы не было беды,Хорошо бы, к нам обратноПонаехали жиды.А другого для РоссииНам спасенья не найти.Черножопые с косыми –Нет страшнее ассорти.
