Мы, станичники лихие,Как ведется с давних пор,Голубой должны стихииДать решительный отпор.Али наши молодайкиВраз нам стали не милы?Али дедовы нагайкиМы попрятали в углы?Куренной наш, хушь партийный,Все ж-ки правильный мужик,Ежли кто ему противный –Шашку наголо и – вжик!Сколь бы ни был знаменит он,Этот самый Элтон Джон,Но не будет содомитомДух кубанский заражен.Лучше пусть уж РозенбаумСоберет у нас аншлаг,Больно люб он нашим бабам,Государственный казак.Не затем мы снова ростимСвой родной СССР,Чтобы к нам незваным гостемЗалетел британский сэр.Лучше в землю ляжем, братцы,Мы за то, на чем сидим,Но своих
ориентацийПросто так не отдадим.
«В смрадном мегаполисе…»
В смрадном мегаполисеПропадаю я,Мне бы за околицейСлушать соловья.Сяду в белу вольвушку,В пол втоплю педальДа рвану на волюшку,В неоглядну даль,Выйду в степь широкую,Подивлюсь на Русь,Постою, поокаюИ назад вернусь.
«Опять какой-то хрен с мигалкой…»
Опять какой-то хрен с мигалкойПромчался вдоль по осевой –Ему вослед грожу я палкой,Воздев ее над головой.Я социального протестаПоследний, может быть, певец,И нет мне больше в жизни места:В ней правит бал златой телец.Куда ни плюнь – кругом элита,Элита, блин, кругом одна.Гламурной патокой облита,С экранов пялится она.Чужих наследница традиций,Из грязи в князи разом прыг,Со страшной скоростью плодится,Не прерываясь ни на миг.Она растет, цветет и пахнет(К ней за версту не подойди),Не чувствуя, что скоро жахнет,Да так, что бог не приведи.Элиты на дворе эпоха,И я от ярости бешусь,Поскольку отношусь к ней плохо,Поскольку к ней не отношусь.
«Как мне закон воспринимать…»
Как мне закон воспринимать,Права урезавший поэта?Выходит так, что вашу матьЯ не смогу теперь… вот это?(В прошедшем времени глагол,Посредством коего родятся…)Язык без мата так же гол,Как то, чем на ежа садятся.А как нам, кстати, с нею быть,Она ж у нас всего основа,И что, прикажете забытьНам коренное это слово?Ведь без него мы никуда –Ни в Красну армию, ни в эту,Что именуется… ну да…О ней теперь и речи нету.Как и об этом, как его…Ну этот… непечатный орган,Что свой утратил статус квоИ стал унижен и оболган.О, мой язык, как ты померк,Ты весь на грани вымерзанья,За что наш президент подвергТебя такому обрезанью?
«Иван Сергеевич Тургенев…»
Иван Сергеевич Тургенев,Полузабытый нынче гений,Едва ли мог предполагать,Что некий стихоплет ИртеньевДерзнет когда-нибудь слагатьСвои рифмованные вирши,Где что ни слово – полный бред,На языке, что всех превыше,Которого прекрасней нет.На том великом и могучем,Что нашего отличья знак,Которым, сколь его не учим,Не можем овладеть никак,Поскольку, ткни его едва,Собьешься тут же с панталыку:ГЛОНАСС, КАЛИНА, БУЛАВА –Кто раз услышал те слова,Тот не забудет их музыку.И вот России вдалеке,Хотя не то чтоб так уж очень,По милой родине в тоскеВо мраке наступившей ночи,Пишу на этом языке,Пока еще хватает мочиИ сил сжимать перо в рукеСкорей толчковой, чем рабочей.
«Когда пленительных созвучий…»
Когда пленительных созвучийВ душе вскипает торжество,Что мир мне этот злоебучийИ обитатели его?Что мне их жалкие потуги,Их мельтешня и копошня,Их толстожопые подругиИ худосочная родня?Судьба ли в этом виновата,Слепой ли рок тому виной –Меж нами пропасть в три обхватаИ восемь метров глубиной.
«Полагают цель поэта…»
Полагают цель поэтаРвать бутоны наслажденья.Да херня, скажу все это,Извини за выраженье.А бачок, что не сливает?А смеситель, что накрылся?Знал бы я, что так бывает,На дебют когда пустился.Чтобы гребаную дачуСодержать хотя бы как-то,В день по три стиха фигачу,Я фактически де факто.Если ж вдруг трубу в сортиреВ минус тридцать прорывает,То не то что по четыре,А по пять
порой бывает.А когда бы адвокатомЯ родился бы в рубашке,Был бы толстым и богатым,В день имел бы по пятнашке,Как какая-нибудь ПадваИли таже Кучерена.Мне стихи писать не в падлу,Но обидно охеренно.
Пушкин! Стоять!
В Мосгордуме в очередной раз обсудили перенос памятника Пушкину и пока оставили поэта в покое
Народные избранники,Расправьте ваши лбы.Видать, сорвало краникиВконец у вас с резьбы.Да можно ли, имеючиМозгов хоть граммов пять,Под Александр СергеичаСтоль яростно копать?Он наше все и более,Чтоб знали вы, того.Не зря когда-то в школе яЗазубривал его.Сперва вы власть захапалиНезнамо почему,Теперь своими лапамиВы тянетесь к нему.А он не стол обеденный,Не кресло, не буфет,А он, примите к сведенью,Великий наш поэт,Поставлен не для мебели,А для отрады глазОн был, когда и не былоЕще в помине вас.Так пусть на прежнем месте онСтоит, коль уж судьба,На бывшие «Известия»Косясь из-подо лба.
«Вот он сидит, в окно глядит…»
Вот он сидит, в окно глядит,Весь день как падла,И вдруг такое залудит –Хоть стой, хоть падай.И ты попробуй разбери,Тем боле вчуже –Что у поэта там внутри,А что – снаружи.
«Разводит Горький шашни…»
Разводит Горький шашниНа Капри со снохой,А граф Толстой по пашнеКанает за сохой.«Камаринского» пляшетЕсенин в кабаке,А граф как карла пашетВ дырявом армяке.Пуляет МаяковскийВ себя, позоря ЛЕФ,Но граф наш не таковский,Не из таких наш Лев.Не записной оратор,Не сетевой трибун,Но истовый оратай,Родимых бразд топтун.Он сапоги тачает,Глаза продрав едва,Он, как насос, качаетГражданские права.Имен сравнимых много льВ словесности моей?Пожалуй, только Гоголь –И тот, боюсь, еврей.
«Обидно до соплей, что я еврей…»
Обидно до соплей, что я еврей,Ведь мог бы русским запросто сказаться,Национальность маменьки моейМог попросить у тетеньки из ЗАГСаВписать в ту пресловутую графу –Авось и не превысилась бы квота,Всего делов-то, извиняюсь, тьфу,Говна-то пирога делов всего-то.Уверен, что пошла навстречу мнеОна б легко за шоколада плитку,И стал бы я известен всей стране,Ужо, глядишь, свезло бы недобитку [3] .Я стал бы ослепительно красив,Как бы сойдя с полотен Глазунова,Слух обо мне прошел по всей Руси бТуда-сюда и возвратился б снова,Чтоб знали наизусть мои стихиТе, кто букварь-то сроду не читали,Чтобы меня хотели бы верхи,Чтобы низы могли, хотя едва ли,Чтобы контрольным поцелуем в лоб [4] –Патриотичен, чист и благолепен –Похожий на залупу З. ПрилепинМеня благословил, сходя во гроб.
3
Из С. Гандлевского (примеч. авт.)
4
Из В. Вишневского (примеч. авт.)
«Нет в мире правды, господа…»
Нет в мире правды, господа,И счастья тоже нет,И я жалею иногдаО том, что я поэт.На что уж Бродский был кобель,Куряка и алкаш,Но получил свой Prix NobelЗемеля бывший наш.А тут не куришь и не пьешь,Про баб забыл давно,Но так без цацки и помрешь,Как полное говно.
«Когда женился я на Алле…»
Когда женился я на Алле,Моей теперешней жене,Мне женщины в лицо плевали,И вслед бросали камни мне,И черной грязью поливали,И двери мазали дерьмом,Но подженился я на Алле,Поскольку не блистал умом.Я б и на них женился тоже,Сжигаем половым огнем,Но Алла всех была дорожеИ дорожает с каждым днем.