Повседневная жизнь российского спецназа
Шрифт:
На чердаке, куда мы поднялись, нас дожидались два стотридцатипятимиллиметровых снаряда направленного действия. Если бы их запустили, они легли бы на дорогу, где мы проехали несколько минут назад. На наше счастье «духи» ждали, по-видимому, кого-то другого.
А старший инженер разведки решил вдруг проверить свой профессионализм. Не стал уничтожать снаряды накладным зарядом, а снял сам. Правда, до этого мы на всякий случай с ним попрощались. Как нас учили: «Не ты ставил, не тебе снимать…»
Но в результате два обезвреженных снаряда-трофея привезли в Ханкалу.
Утром
Бойцы заставы не давали боевикам уйти, но и подобраться к ним и уничтожить не решались. Ждали нас. В общем, правильно. Каждый должен заниматься своим делом.
Не зная истинного положения вещей и точного количества «духов», командир принял решение выдвинуться на место в БТР, ощетинившись стволами.
Один боевик лежал у дороги. Он вроде не двигался. Но кто его знает, ранен или убит? Подойдешь к нему и пулю схватишь. На всякий случай сделали несколько выстрелов из РПГ. «Дух» оказался мертвым. Хотели было его вытащить, но с противоположной стороны дороги, из канавы, по нам начал палить второй «дух». Мы залегли. Подъехал бэтээр, мы укрылись за его броней. «Дух» без конца менял позиции и стрелял из АКС.
Подставляться под пули отморозка не имело никакого смысла. Когда выстрелы с его стороны стихли, мы снова рассредоточились и стали приближаться. Тут «дух» высунулся. Я успел разглядеть его, ошалевшего и разъяренного. Он выстрелил, зацепил майора, командира местной заставы. Но и с нашей стороны раздались выстрелы. Боец Мицкевич снял «духа».
Один БТР стоял внизу улицы, три — вверху. Еще один «дух» налетел на наших бойцов внизу. Он выскочил как из-под земли и со всей дури стал стрелять по броне. Наш пулеметчик Коля Миронов выпрыгнул из-за колеса, оттолкнул с линии огня бойца за броню и с десяти метров уложил «духа».
Остальные боевики постреляли и ушли еще до нашего приезда.
Мы собрали свой лагерь и вернулись на базу.
После подрыва 26 сентября мы передвигались очень аккуратно. Разведчики и саперы, БТР которых всегда во главе колонны, несколько раз замечали установленные фугасы издалека и предотвращали подрывы.
Новый, 2003 год мы встретили в Чечне. Конечно, праздник семейный, надо отмечать его дома. Да и чем ближе отъезд из Чечни, тем тревожнее и радостнее одновременно. И одна мысль гложет подспудно: «А вдруг вернемся не все?» Но эту мысль лучше гнать от себя подальше…
И семья у нас здесь своя, боевая, наша 4-я группа.
Деда Мороза «со стороны» брать не стали, вырастили в своем коллективе, из наводчика БТР срочника Ромы. Костюм соорудили из одеял и подручных материалов.
В полночь поздравили офицеров отряда, как положено, а потом праздновали у себя в группе. Разыграли сценки и шуточные номера. Желали друг другу вернуться домой.
И хотя пришел приказ: «Не стрелять трассерами, не пускать ракеты и петарды», в полночь небо вспыхнуло фейерверками, расцвело, замигало, переливалось, со всех сторон свистело и ухало. Люди есть люди, хоть они и в военной форме, а хочется красоты и праздника, даже в напряженной и невеселой обстановке.
…А домой вернулись без потерь. Кто-то на самолете, кто-то на эшелоне, сопровождая наши вещи.
В отряде нас встретил Волин. Володя уже выписался из госпиталя, но еще прихрамывает.
Я отложу сейчас дневник и спрячу его в ящик стола. Может, и не перечитаю никогда. Детали сотрутся из памяти, на их место придут эпизоды других командировок. Но останется наша крепкая дружба с ребятами, особое взаимопонимание, которое нарабатывается только в реальном бою и в экстремальных ситуациях.
Их дом и крепость
Нет на карте такого города — Ханкалёнок. Это и не пионерский лагерь. Спецназовцы шутливо назвали его « Военно-оздоровительный лагерь "Ханкалёнок"».
Но городок этот существует, и в него приезжают спецназовцы, живут там, спят, едят, парятся в бане, радуются и печалятся, подшучивают друг над другом, играют на гитаре, чистят оружие, приводят в порядок амуницию — это их дом и крепость в Чечне, на войне. Родной, привычный и надоевший до чертиков. Он снится дома, а в нем снится дом.
Городок, огражденный от посторонних забором, с контрольно-пропускным пунктом на въезде. С занимательными и поучительными плакатиками, сочиненными замполитом отряда «Витязь» по прозвищу Фидель, развешанными по периметру городка и внутри. На одном из указателей написано: « Прямо пойдешь — время потеряешь, налево пойдешь — машину потеряешь, направо пойдешь — обратно не вернешься». Прямо находится штаб, слева — обрыв, а справа — собственно сам Ханкалёнок.
На следующем плакате нарисован череп с костями и сделана подпись: « Прежде чем ехать дальше, подумай, рады ли тебе здесь». На будке КПП прикреплен еще один плакат: « Кто не спрятался, я не виноват! А кто спрятался, я тем более не виноват».
У каждой группы отряда своя палатка в городке, свой уклад, который создавался не за один день. В обустройстве этого командировочного жилища группы стараются каждая на свой лад. Только командир со своим заместителем живет в вагончике.
Кроме палаток каждая группа построила себе персональную баню. Это сердце и лицо группы — русская баня. Умельцы, деревенские парни-спецназовцы, из подручных материалов создавали баньки по всем правилам. Как и положено, сперва в бане предбанник, где можно переодеться, посидеть за столом, накрытым чистой клеенкой, попить чаю или квасу после парной. На стенах висят картинки, вырезанные из календарей — аппетитные овощи и фрукты, цветы. В парной на стене дисциплинированно, в ряд, развешаны красные пластмассовые ковшики. Полка сколочена из темных грубоватых досок. Печка сложена как положено, все теми же ребятами-умельцами, мастерами на все руки.