Повседневная жизнь российского спецназа
Шрифт:
Как всегда, из нескольких десятков сдававших заветный краповый берет получили всего несколько человек. Прошли труднейшие испытания, в том числе сложную огненно-штурмовую полосу препятствий. Андрей со своими помощниками расстарался — подготовил имитационные заряды для ОШП.
И тогда, и потом, по дороге домой, в самолете, Андрей с горечью вспоминал о гибели Ивана. У всех бойцов в сердце болью отозвалась его гибель. Но сколько ребят вышло на огненно-штурмовую полосу, чтобы заслужить честь носить краповый берет — символ настоящего спецназовца.
Парни с честью переносят все тяготы службы и войн, которые выпадают на их долю. Теряют друзей, и кажется, что капельки крови каждого из погибших сливаются с цветом крапа, и оттого крепче прижимаются бойцы разбитыми в поединке губами к заветному берету — с горечью, болью и гордостью.
P. S. Летом 2003 года старший лейтенант Иван Шелохвостов получил звание Героя России (посмертно).
Неоконченный дневник
С севера на юг, с юга на север, по предгорьям и горам, через села и города Чечни. То жара, то грязь, то холод. От усталости некогда черкнуть пару слов в дневник. Только теперь, когда отряд и наша 4-я группа специального назначения дома, можно попытаться усмирить чехарду мыслей и недавних событий, вспомнить и записать.
Шалажи, Мескер-Юрт, Чечен-Аул, Аргун, Ведено и Самашки… Дома, сараи, чердаки… Ночные операции — наш спецназовский конек. Они самые продуктивные и неожиданные для «духов».
Днем боевики особенно настороже. Работает их разведка — мальчишки, женщины, пожилые люди — они вовремя оповещают «духов» о нашем приближении. Чаще всего у боевиков нет при себе оружия, одежда гражданская и документы в полном порядке. Они еще смеются над нами.
Зато ночью… «Кто не спрятался, мы не виноваты». И тогда, задержав «духа» с оружием под подушкой, тепленького, сонного, посмеемся мы.
Сержант из нашей группы, Андрюха Авдеев, большой и добрый. Весит сто пять килограммов, чемпион России по вольной борьбе. Андрей идет первым во время штурма. Скорее по привычке он дергает за дверную ручку и, как правило, вырывает ее с корнем. Потом в ход идет кувалда. Но эффективнее всего получается, когда Андрей выносит дверь телом. Не ногой и без особого разбега, а так… Просто зашел человек в дом, посмотреть, кто там живет. Только негостеприимные «духи» не очень-то радуются большому и доброму Андрюхе.
За всю первую половину командировки мы практически не бывали на нашей базе. С мая по октябрь — мимолетный сон, горные и лесные вылазки. Бойцы чуть не падали в обморок от усталости.
Они не красные девицы. В спецназ слабых не берут. Просто нагрузки неимоверные. Пулеметчик, боец по прозвищу Сэм, обвешанный боекомплектами к пулемету, в бронежилете, с пулеметом, в тридцатиградусную жару, после очередной бессонной ночи, вырубился. Пришел в себя, увидел над собой наши озабоченные лица, смутился. Поднялся и — вперед. С той же ношей, под тем же нещадным солнцем…
Поступила информация, что в одном из населенных пунктов находятся шестеро боевиков. У одного из них пояс шахида.
В пять утра помчались. Работали вместе с собровцами.
Два дома, один напротив другого. По разведданным, в одном из них — отец с двумя сыновьями, в другом — три брата. Все родственники и, по-видимому, вооружены до зубов.
Штурмовать, конечно, надо одновременно и быстро. Посылать Андрюху под пули не стали, ворота вышибли бэтээром. Из домов «духи» открыли стрельбу. Мы — между двух огней. Старший сержант нашей группы Толмачев ранил двоих боевиков. В суматохе перестрелки, аккуратно, хладнокровно, в ноги.
Сэм сидел метрах в десяти от дома, в группе прикрытия. Он этих подранков и скрутил.
Услышал выстрелы со двора. Земля разлеталась во все стороны. Пули полетели в сторону Сэма. Вдруг два «духа» на него выскакивают. Он им: «Лежать!» Они прикинулись глухими. Тогда Сэм прочистил им уши старым солдатским методом. Пальнул в воздух. У нас, мол, не забалуешь. «Вдох глубокий, руки шире, не спешите — три-четыре…»
Шуточки. У нас без них не обходится. Каждый день и смех и грех. Но страшно, когда в тебя летят пули…
Мы прибыли в населенный пункт, когда он был уже оцеплен.
Местных с сомнительными документами собрали у мечети для более детальной проверки.
Площадь. Толпа. Белоснежные бороды старейшин. Мы, в выбеленных от пота и солнца камуфляжах, запыленные, усталые, напряженные.
Пятерых боевиков задержали. Продолжали обыскивать мужчин. Женщины тоже пришли к мечети. Они шумели, пытались отдать мужчинам свертки с едой.
Сержант Заря, чтобы разрядить ситуацию, решил подшутить. Несколько наиболее активных женщин надо было досмотреть. Но мы же не имеем права проводить их личный досмотр. Заря вооружился миноискателем и подступился с ним к одной.
— Если запищит, значит, мужу изменяла, — с серьезным видом пояснил Заря.
Вдруг миноискатель запищал. Женщины, поверившие шутке, покраснели, а мы переглянулись. В свертке, который Заря забрал у женщины, оказался пистолет.
Она долго не хотела признаваться, откуда у нее оружие. Выяснилось, что пистолет ей передал муж. Как это часто у боевиков бывает, чтобы спасти свою шкуру, они готовы подставить кого угодно, хоть родную жену.
В кустах у мечети бойцы нашли несколько брошенных второпях радиостанций. С разрешения старейшин мы осмотрели мечеть. «Духи» нередко прячут оружие в святом доме.
Еще в 2001 году, осенью, мы досматривали одну мечеть. Тогда, после длительного запрета, нам дали добро на осмотр мечети.
Стояла такая же жара, как в этом году. Так же толпился народ у мечети. Мы вошли внутрь — командир взвода младший лейтенант Сухов, кто-то из срочников и я. Часть бойцов осталась в группе прикрытия.
Начали простукивать пол. Удары гулкие почти по всей мечети. Отодрали доску. А там! В доме Аллаха, под полом, и ПТУР, и огнеметы, и гранатометы, и автоматы, и обмундирование, и боеприпасы. Патроны россыпью. Радиостанции. Такое количество, что даже пересчитать за один день все это не представлялось возможным.