Повторный брак
Шрифт:
В следующем письме он писал уже об интернациональном населении Измаила. Но почему-то на примере местных девушек, поразивших его внимание. Больше всего ему нравились болгарки, хотя молдаванки — тоже красавицы. Симпатичны и гагаузки, но у некоторых большие носы, Сашке было бы где разгуляться со скальпелем. Русские и украинки ни в чем не уступали всем вышеперечисленным. В общем, местное женское население вполне заслуживало внимания столичного кавалера. В ответном письме Александр не удержался от ироничного замечания: «Из твоего письма я понял, что Измаил заселен одними девушками, как город Иваново. Есть ли там ткацкая фабрика?»
«Ты недалек от истины, — ответил ему младший брат. — Поскольку мужчины этого замечательного города по полгода плавают по Дунаю, то в нем остается одно женское население. Ставки пограничников в это время очень повышаются. Ткацкой фабрики в городе нет. Только консервный завод и педагогический институт. Но в нескольких часах езды от Измаила, в городе Бендеры, есть шелковый комбинат. Там тоже много девушек…» — писал Семен со знанием дела, как настоящий исследователь местной легкой промышленности.
Мама пришла к выводу, что сыну служится в армии очень даже неплохо. А главное, он действительно набирался впечатлений. Его жизненный опыт становится богаче, а это необходимо будущему журналисту.
Письма младшего сына походили на тематические очерки. В очередном письме Семен рассказывал, как совсем недавно, будучи в увольнении, он был потрясен изменениями, произошедшими в городе за неделю. «Я решил, что власть в городе переменилась. Но нам еще ничего не успели сообщить об этом. Крыши домов на окраине города покрыли соломой, как во времена боярской Румынии. Вывески с названиями улиц и над магазинами вдруг оказались на румынском языке. Румынское знамя развевалось над административным зданием, по улицам ходила толпами молодежь в национальных костюмах, все веселились и радовались. Я растерялся и немного забеспокоился, не мог понять, что происходит. Как ни странно, но все говорили на русском языке. Я понял, что снимается фильм, когда на главной площади увидел известных актеров. А большое количество молодежи на улицах — это школьники и студенты местных училищ и пединститута, задействованные в массовке…».
Семен исправно отслужил два года, вернулся домой здоровенным детиной, и мама долго не могла привыкнуть, что этот дядька, которому нужно ежедневно бриться, ее младший сын. Черты лица у него огрубели, руки вдруг стали такими крупными, как будто он работал землекопом. Голос стал низким и поначалу пугал даже глуховатую бабушку. Старушка заметила, что после армии внук — уже не прежний щеголь и теперь даже трудно представить, что он воспитывался в интеллигентной семье. Шутки у него тоже были грубоватыми, даже Саше они не нравились, хотя в мужской компании среди врачей он слышал и не такое. Семен нарочито хотел казаться крутым парнем, новая роль ему очень нравилась. Этакий прошедший огонь и воду настоящий мужчина.
— И чем ты теперь будешь заниматься? — поинтересовался старший брат, испытывая потребность наставлять младшего на путь истины. Он давно понял, что женской половине семьи сей неблагодарный труд уже не под силу.
— Пойду в автосервис. В армии я работал в автомастерской, кое-чему научился. А главное, мне это дело очень нравится.
— Как? А журналистика? Столько усилий потрачено, а теперь ты решил пойти по наиболее легкому пути? — удивился раздосадованный Александр. Ему казалось, что Семен просто шутит.
— А почему ты решил, что это легкий путь? — в свою очередь удивился Семен. — Хорошего мастера по автоделу не так-то легко найти. Вспомни, сколько ты сам ворчал, что некому доверить свою машину. А я, между прочим, хороший автомеханик. На погранзаставе чинил машины нашего начальства, меня все хвалили. Может, у меня дар открылся.
— Ну да, гений автодела! — саркастически усмехнулся старший брат.
— Но как же твое высшее образование? — в отчаянии взывала к непутевому сыну мать. — Пять лет учиться, чтобы в результате валяться под машинами! У тебя руки будут вечно пахнуть машинным маслом!
— Вот именно, — проворчала бабушка. — Я, кстати, не переношу всякие химические запахи. У меня может появиться астма.
— Бабуля, я буду ежедневно принимать душ, а когда нужно будет прийти к тебе в гости, стану с ног до головы поливаться твоей любимой туалетной водой. Какие у тебя предпочтения в этом сезоне? — грубовато пошутил Семен, а мама с бабушкой обиделись.
— Ты мне не ответил, зачем учился все эти годы? — настаивала на ответе мама.
— Чтобы получить высшее образование, — лениво ответил Семен. — Вы же сами этого хотели. И вообще — дайте мне возможность самому решать свою судьбу. Если я вам скажу, что у меня не возникает ни малейшего желания просиживать штаны в редакциях, вы наконец оставите меня в покое?
— Что-то новенькое в профессии журналиста… — вмешался Александр. — До сих пор я думал, что журналиста, как и волка, ноги кормят. Кстати, тебе же понравилось в армии. Могу тебя устроить в военный журнал. У моей пациентки муж — влиятельное лицо в Воениздате, поговорю с ним. Вполне престижная работа. На кусок хлеба всегда заработаешь. И пиши до конца жизни на военную тему.
— Большая радость — мотаться по гарнизонам, собирать материалы, а потом сидеть под присмотром начальства и кропать заказные статейки, да еще не забывать при этом лакировать действительность. Иначе ничего не пропустят. Нетушки, я уж лучше под машинами поваляюсь. Нравится мне это дело. Кстати, клиенты с мастерами иной раз тоже любят за жизнь поговорить. Тут-то я и блесну своим высшим образованием, — утешил он вконец огорченную маму. — Между прочим, в армии я выпускал стенгазету. Может, в автомастерской пригодится мой опыт. Стишки про машины стану писать, сочинять хвалебные отклики клиентов в свой адрес, мадригалы называются. Так что и журналистское образование сгодится.
Семейный совет потерпел полное фиаско, и Семену дали вольную. Теперь, чтобы уверить членов семьи в правильности своего выбора, он с воодушевлением рассказывал о своей работе, клиентах, новых друзьях. Мама испуганно замечала, что ее сын со своими грубоватыми шуточками все больше становится похож на неотесанного мужлана. А когда он со стуком ставил на стол бутылку пива и рассказывал брату о веселой и дружной компании мужиков, с которыми он работал, или, как он выражался, «травил» всякие байки о клиентах, Александр отказывался его понимать и не мог оценить всей прелести новой жизни младшего брата.
— Представляешь, к нам тут пополнение прибыло, — однажды стал выкладывать Семен свои новости. — Молодая деваха по имени Галина. Очень даже симпатичная. В моторах разбирается, как бог. Но какая-то молчаливая, даже странно. Необычное качество для женщин. Только зыркает своими огромными серыми глазищами. А ресницы — отпад. Черные, длиннющие, пушистые. Не красится! Мы ее все пытались разговорить, откуда у нее такой опыт. Все-таки призналась однажды, когда мы после работы пивка хлебнули, что работала помощником механика на корабле, мореходку закончила. Поплавала несколько лет, замуж вышла. Муж с ней плавал. Потом их корабль списали, на берегу работу не нашли. Муж пошел продавцом в частный магазин, загулял с хозяйкой, Галя как узнала, сразу его и выгнала. Помыкалась с дочкой, пыталась торговать на рынке, не получилось. Пришла к нам. Ее приятель пристроил, он друг нашего хозяина. Так что она теперь счастлива, любимым делом занимается. Такая девка классная! Фигурка точеная, рост — метр семьдесят пять.