Пояс оби

Ли Карина

– Конечно, – согласилась самая старшая. Ее звали Фумуэ, она работала гейшей уже десять лет.

Тем временем остальные девушки быстро окружили меня. Я обрадовалась. Это было первое тесное общение с того момента, как я начала трудиться в окия.

– Почему вы решили посвятить себя этому делу?

Девушки не выказали изумления, ни один мускул не дрогнул на их накрашенных личиках.

– Теперь гейшами становятся в основном те, кто искренне любит традиционную японскую культуру и пытается ее сберечь, – объяснила Фумуэ, поправляя свое шикарное кимоно. –

Ну а наш Ёсивара не является ханамати. Раньше здесь был квартал красных фонарей. Кстати, в отличие от других ханамати, семья Такуми-сана не требует с наших учениц плату за обучение. Его отец весьма консервативный человек, он действительно делает все, чтобы на нас был высокий спрос.

– Вот и я скоро стану настоящей гейшей, и мне разрешат надеть дорогое кимоно! – крикнула самая младшая. Девочке было от силы лет пятнадцать-шестнадцать.

– А давайте нарядим Айуми! – раздался чей-то голос. – Она сидит целыми днями в углу и пытается найти в нас недостатки. Пусть попробует походить в кимоно, которое весит больше шести килограммов!

– Да! – согласились остальные, и не успела я что-то возразить, как девушки уже побежали к сундукам доставать кимоно и украшения.

Я сопротивлялась как могла, отговаривала и убеждала, что это не входит в мои обязанности.

– Пока матушка не видит! Давай же, не бойся, – заулыбалась Фумуэ, усаживая меня на дзабутон.

Майко принесли множество маленьких баночек с разнообразной косметикой, набор кистей и прочие аксессуары. Девочки попросили меня снять верхнюю одежду, чтобы нанести белила на кожу.

Гейши наносят белую краску не только на лицо, шею, плечи, грудь и верхнюю часть спины, но и на руки до локтя.

– Айуми-сан, а вы знали, что раньше гейши пользовались пудрой на основе свинца? Какой ужас, правда? В организм постепенно проникал яд, а гейши болели и стремительно старели. Но вы не тревожьтесь, – добавила Фумуэ, припудривая мне лицо. – Сейчас есть компании, которые выпускают косметику для гейш, она точно безопасна.

Когда мне протянули зеркало, я отпрянула. На меня глядела мертвенно-бледная девушка. Ей бы сниматься в фильмах о призраках.

Мое лицо в прямом смысле было стерто, даже мелкие морщинки возле глаз сгладились под тяжестью белил.

– Еще не все, – заявила младшенькая и подвела мои глаза черной тушью. – Сейчас мы сделаем твой взгляд выразительным.

– А как мы накрасим ей губы? Как майко – по центру… или как гейше – полностью?

– Думаю, губы можно закрасить целиком, хоть она и не гейша, – засмеялась Фумуэ и разрешила своей ученице взять алую помаду.

Девочки решили, что сделают мне несложную прическу и сверху прикрепят заколки канзаши. Настала очередь кимоно.

Традиционное кимоно невозможно надеть самостоятельно, поэтому девочки поочередно закутывали и подгоняли равные части друг к другу. С каждой секундой мне становилось все сложнее и сложнее дышать. А финальное повязывание пояса оби и вовсе выбило из легких весь воздух.

– Дыши не животом, а ртом, – строго посоветовала Фумуэ, глядя на мою провальную попытку состроить страдальческое лицо.

Однако мучения подошли к концу. Девочки пододвинули зеркало, и я снова увидела совершенно незнакомого человека. Увесистое красное кимоно, расписанное цветами, плотно прилегало к телу, но теперь я могла свободно дышать.

Я привыкла. Какое облегчение.

– Еще не все, Айуми-тян, надевай окобо, – сказала майко. – Я сегодня не удержалась на них два раза и видела, как ты посмеялась. Давай, попробуй, – с вызовом добавила она, явно вспоминая мое нелепое фырканье, которое я выдала после ее падения.

Мне стало стыдно. Я поняла, что кармы не миновать.

Девушки вывели меня сад, где была ровная поверхность, чтобы смягчить мои первые шаги. Майко показали, как правильно надеть обувь, и замерли в ожидании.

– Пройди немного, – проговорила Фумуэ и махнула рукой в сторону беседки.

Я старалась держать спину прямо и особо не размышлять. Если много думать, можно моментально оступиться и рухнуть на землю.

Первый шаг, второй.

У меня уже получалось, хотя страх, что я могу упасть, испачкать или испортить кимоно, которое, возможно, стоит целое состояние, не покидал меня. Поразительно, но я чувствовала себя легкой и особенной. Еще никогда на мне не было настолько дорогой одежды: девушка в подобном наряде запросто вскружит голову любому мужчине.

Девочки хлопали в ладоши и что-то кричали.

– Что случилось? – раздался женский голос, который я слышала в окия каждый день.

Определенно, сюда пожаловала матушка. В саду сразу же воцарилась тишина. Ходить-то я научилась, но как теперь развернуться? Я с трудом предприняла попытку двинуться в обратном направлении, но потеряла баланс и пошатнулась.

Перед глазами на короткое мгновение предстала страшная картина: порванное кимоно и мое бесславное будущее. Пустой кошелек и голодный желудок.

Но внезапно чья-то сильная рука подхватила меня и не дала упасть на землю. В глазах потемнело, паника взяла верх над разумом.

– Такуми, – пролепетала я, когда зрение сфокусировалось, а он подхватил меня на руки, аккуратно придерживая низ кимоно.

Мы неотрывно смотрели друг на друга. Он на миг опустил взгляд на мои губы. Я внутренне сжалась.

Интересно, эти глаза столь же страстно блуждают по телу другой женщины? Которая ждет его дома.

Но момент слишком затянулся, и я попросила опустить меня на землю, на что он ответил:

– Хозяин здесь я, а раз ты решила надеть кимоно нашего окия, то распоряжаюсь тобой тоже я. И я не хочу, чтобы ты переломала ноги. – Такуми ловко перехватил меня и понес в дом, а затем помог сесть на футон.

Мне было жарко под тяжестью многослойного костюма, я чувствовала, как капельки пота стекают под тонкую шелковую ткань рубашки хададзюбан, которую надевают под кимоно.

Но после последних слов Такуми, сказанных перед уходом, меня бросило в жар с новой силой:

– Белила не скроют твоего прекрасного лица, Айуми.