Пойманные сном

Радин Сергей

– Встати ли хочет, болезный?
– запричитал Касьянушка.

Елисей смотрел-смотрел - и сообразил: непонятно, знает ли хозяин, что с ним, но его явно раздражает приближающийся-удаляющийся свет от фар встречных машин. Вон как морщится. Домовой беспомощно взглянул на восток: край неба заметно посветлел. Значит, скоро пять, когда пойдут троллейбусы один за другим. И вот-вот на остановке появятся люди. Не дай Бог отправят хозяина в больницу…

– Ну где же Веча?!
– с отчаяния воскликнул он.

Словно

услышав его вопль, на лестнице от их дома появилась высокая фигура. Она быстро сбежала по ступенькам за котом, который то мчался впереди, то возвращался.

Домовые попятились. А привидения, напротив, полетели навстречу побыстрей посмотреть, помощь ли идёт. Секунды спустя высокая фигура склонилась над Лёхиным, и Касьянушка возрыдал от счастья!

– Ёшкин кот… - пробормотал Веча, повернув лежащего на спину и в свете фонарика пытаясь разглядеть залитое кровью лицо. Не разглядел, но луч мазнул по коротким белым волосам - и Веча узнал: - Алексей?!

Будто эхом, из кустов за остановочным навесом раздался резкий мяв.

– Господи, - прошептал Веча.
– Кто ж там ещё?!

Он приблизился к кустам осторожно, готовый встретить по-боевому любую неожиданность. Тем более странным оказалось увидеть позвавшего его к Алексею кота над чем-то длинным и металлическим.

Оглядевшись, с сильно бьющимся сердцем, Веча взвалил замычавшего от боли Лёхина на плечо и, притворяясь на всякий случай, что в руках у него не оружие, а прогулочная трость, быстро пошёл за ведущим его котом.

23.

Взволнованная толпа домовых с парящими над нею привидениями высыпала на лестничную площадку.

Лифт остановился. Но Веча почему-то сразу не вышел. Сначала из лифта медленно выплыл клинок меча-складенца, а за ним так же медленно, но быстро оглядываясь по сторонам, шагнул Веча.

– Это он прошлый месяц вспомнил, - сообразил Глеб Семёнович, - когда ему здесь с крысюком драться пришлось. Осторожен стал.

Кажется, Веча постепенно привыкал к чудесам, связанным с приятелем. Он нисколько не удивился, когда двери нужной квартиры торопливо раскрылись перед ним. Стараясь спиной держаться к стене и держа под контролем вторую дверь лифта и лестницу, он боком втиснулся в квартиру. Двери захлопнулись за ним.

Безо всяких раздумий Веча прошёл в зал и осторожно снял с плеча беспамятного Лёхина на диван, подложив ему под голову жёсткую диванную подушку. Шишики, тараща на него глаза, тоже съехали с его плеча на хозяина, привычно устроившись рядом со светловолосой головой.

Домовые рассредоточились: кто оказался на спинке дивана, кто у самых ног Вечи, кто привычно занял место у компьютера, откуда на диван открывался отличный вид. Обеспокоенные страшными вестями, на потолке собрались Шишики со всего дома. Сейчас весь паранормальный народ интересовал лишь один вопрос: что будет делать Веча? Бывший самбист, лишь недавно сбросивший, благодаря Лёхину, бремя пьянства, молча посмотрел на бесчувственного хозяина и вперевалку вернулся в прихожую. Линь Тай, восхищённо присвистнув, спародировал его походку. Только мальчишка-призрак и Глеб Семёнович заметили в этом грузном шаге пружинистость спортсмена.

Веча навис над Лёхиным мобильником, оставленным на трюмо, и некоторое время смотрел на него. Вскочивший на тумбочку Елисей всплеснул руками.

– Не дай Бог, "скорую" вызовет!

– Не должон бы, - растерялся Авдюшка.

Когда Веча взял мобильник, все затаили дыхание.

– Привет. Это Вячеслав. С чужого звоню. А то не знаю, что не спишь. Нет, не пьян. Мариш, у меня ситуация тут… Сосед мой по дому, друг мой… Избили его сильно. Поможешь? Вызывай такси. Я заплачу. Записывай адрес…

– Друг мой - ишь ты!
– прослезился Касьянушка, а Елисей спросил:

– Авдюшка, кто это - Мариша?

– Ходили вместе в спортивную школу, а сейчас она медсестра!
– радовался Авдюшка.
– Пока хозяин пить не начал, уж я думал - сойдутся.

– А с чего он сказал - знает, что не спит?

– Ранняя пташка. Встаёт рано.

Пока суд да дело, Веча сходил в ванную комнату, намочил полотенце и попытался вытереть лицо Лёхину. Когда на свет появились страшные царапины, пропахавшие пол-лица от носа к уху, схватившийся за сердце Елисей спросил Авдюшку:

– Далеко ль живёт Мариша? Долго ль ей ехать?

– С полчаса - не меньше.

– Касьянушка!! Усыпи Вечу!!

– Да ты что, Елисей?! Нет у меня песенок для взрослых!

– Да ты любую спой, - солидно присоветовал Дормидонт Силыч, - но только прямо в ухо ему, чтобы он как нашёптывание слышал. Да голосом сонным. Вот и уснёт.

Касьянушка дикими глазами оглядел всех отчаянно взирающих на него и завис над Вечей, продолжавшим оттирать кровь с Лёхина.

– Чадо-ладо, спи-усни. Шелестят тебе листы, кот мурлычет на окошке, травка шепчет на дорожке. Эту песенку спою, вместе с чадушкой усну, - тихим тоненьким голоском просипело привидение нищего, вытянув губы к уху Вечи.
– Ой!..

Глаза Вечи остекленели. Он, шатаясь, подошёл к стулу у стола с компьютером и свалился на него, тут же уронив руки на стол, а на них - голову.

– Во как!
– басом от изумления высказался Дормидонт Силыч.
– А я-то думаю, что такого в твоих песенках, Касьянушка? А тут во как, оказывается! Ай да ну!

Привидение нищего с квадратными глазами облетело уснувшего.

– Опыт, - кратко высказался Глеб Семёнович.
– Умеет Касьянушка слова подобрать. Да и интонации хороши.