Пойманные сном
Шрифт:
Но опасности везде подстерегают легкомысленных котов, а Джучи себя к таковым не относил. Поэтому, услышав нарастающий гул лифта, он насторожился и принялся одним глазом подглядывать в щель, не откроются ли двери машины, доставляющей людей по домам, на их этаже.
Гул смолк. Двери лифта были с другой стороны коридора, и Джучи терпеливо ждал, появится ли кто из-за угла: в любом случае все три квартиры лестничной площадки перед ним как на ладони.
Кошачьи уши навострились. Послышался звук разъехавшихся дверей. Шаги. Лёгкие и звонкие. Женщина.
Пока Джучи лихорадочно соображал, сбежать ли, если незнакомка откроет дверь пошире, или остаться и посмотреть, может, она принесла что-нибудь вкусненькое, она снова подняла руку и нажала на кнопку звонка. Тишина. Звонок у Лёхина так хитро устроен, что при открытой двери безмолвствует.
Женщина помедлила и нерешительно потянула за ручку.
Джучи попятился.
Она вошла так осторожно, будто знала, что в квартире неладно. Дверь она за собой закрыла. В прихожей нашарила кнопку на стене и включила свет, сняла пальто и повесила на вешалку. Пока она расстёгивала "молнии" на сапогах, Джучи вскочил на трельяж и, чтобы не испугать незнакомку, коротко сказал: "М-м!" Что в переводе с кошачьего означало - "я здесь".
Женщина разогнулась. Её тёмные глаза засияли - и Джучи немедленно подошёл к краю трельяжа: кажется, к котам она относится благосклонно. И получил подтверждение: ласковая ладонь погладила его по башке и почесала под ухом.
… Первым заметил неожиданную гостью Линь Тай. Он поплавал вокруг неё в недоумении, разглядывая, и полетел к домовому.
– Эли-сэй! Тама дама! Пришёл в дверь!
Домовой глубоко вздохнул и развернулся. Женщина, тихонько идущая навстречу ему, с Джучи, умильно ласкающимся о её ноги, поразила его до глубины. Он еле успел прижаться к стене, чтобы она не наступила на него.
– Кто это?!
– потрясённо спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Бывший агент завис сбоку от незнакомки.
– Кого-то она мне здорово напоминает, - задумчиво проронил он.
– Эти тёмные проницательные глаза, этот решительный профиль…
Шишик Профи оттолкнулся от руки держащего его Елисея и радостно прыгнул навстречу незнакомке. Прокатившись по полу, он устроился на пальцах её ноги помпошкой от несуществующей тапки - и Дормидонт Силыч ахнул:
– Это же Анюта, Анна Витальевна - сестра профессора!
– Вы думаете, она сможет войти в комнату?
– грустно, но с надеждой спросил Елисей, сморщив брови наблюдавший за мягкой походкой женщины.
Сначала отстал кот. Потом Шишик Профи соскочил с её ноги и присоединился к Шишику Нику, который только хлопал глазами на происходящее.
Женщина перешагнула порог комнаты и встала на месте. Медленно сжала руки на груди. Привидения и домовой услышали глубокий вздох. Женщина шагнула снова, словно пробиваясь через плотное пространство. Ещё шаг, почти увязший в невидимой трясине… И всё же новый, тяжёлый шаг…
– Что такое здесь… Алёша…
Призрачная женская фигура заколебалась. Призрачный хозяин, протянувший к ней руки, опустил их. Женщина приблизилась к кровати Лёхина и присела перед ним, вложив пальцы в его вялую ладонь.
Фантомы рассеялись.
Выждав минуту, всё ещё сомневающийся Елисей осторожно перешагнул порог, постоял немного. Привидения с тревогой смотрели на него из коридора. Домовой стоял, медленно водя бородой по сторонам: то ли прислушивался, то ли прикидывал что…
– Ну?
– не выдержал Дормидонт Силыч.
– Как там?
Домовой откашлялся - и шмыгнул носом.
– Хорошо. Можете входить. Ничего не чувствую, - сипло сказал он и заплакал.
– Как же меня хозяин напуга-ал!..
Шишики перекатились через порог и заплясали вокруг домового. Недоверчиво глядя на них, привидения неуверенно влетели в комнату и с облегчением засмеялись.
Вынув из кармана большой белый платок с красной вышивкой-каймой, Елисей высморкался и исстрадавшимся, насморочным голосом спросил:
– Глеб Семёнович, как думаете, не испугается она, ежли я ей чаёк сготовлю?
– Не знаю, - честно признался бывший агент.
– Что-то подсказывает мне, что она смелая женщина. Жить рядом с таким человеком, как её брат…
Женщина встала и, поколебавшись, сняла тряпочку с лица Лёхина. С минуту рассматривала рану, то и дело промакивая выступавшую кровь, после чего вслух сказала:
– Аптечку бы…
– Стучим!
– завопил Дормидонт Силыч.
– Елисей, стучи ей, как стучал сыщику тому - Павлу! Быстрей стучи!
Домовой шустро вытер бородой слёзы и постучал по полу. Женщина обернулась. Тогда он перескочил в коридор и снова постучал - уже по дверному косяку. Она опять повернулась к хозяину и склонилась над ним.
– Что она делает?
– беспокойно спросил Елисей.
– Сухой стороной перевязочный материал к ране прижала, - проинформировал Глеб Семёнович.
– По-моему, она сейчас за тобой пойдёт, Елисей.
– Угу, - пробормотал домовой и побежал дальше, постукивая через свои каждые шагов десять. И вдруг испугался: - А если она уйдёт из комнаты, а он снова?!
– Кажись, она здесь надолго, - пожал плечами Дормидонт Силыч.
– Ишь, как делом занялась - аптечку ей подай. Знать, будет сидеть до победного. Значит…
Анюта встала на пороге и огляделась. Через коридор она вернулась в прихожую, а уж отсюда дошла на кухню, где последний стук заставил её поднять глаза на небольшой ящик-аптечку. Женщина улыбнулась, и домовой с облегчением вздохнул: не испугалась. Неизвестно, поможет ли её лечение, так как Елисей чем только рану ни обрабатывал до её прихода - и травами, и лекарствами. Но утешает одно уже то, что она здесь и веет от неё спокойной силой, отчего и пропал страшный сон-ловушка. Так что домовой втайне начал надеяться, что и незаживающая рана хозяина всё же затянется.