Поющая раковина Одиссея
Шрифт:
Тогда он обернулся на свой корабль.
Его спутники сворачивали парус, двое уже спрыгнули в воду и брели к берегу по мелководью.
Одиссей подошел к ручью, опустился на колени, зачерпнул ладонями прозрачную, холодную воду и жадно выпил ее.
От ледяной воды заломило зубы.
Вода…
Как давно он не пил холодной, чистой родниковой воды! С тех пор прошло много, много дней…
Уже
Многие уже вернулись и предавались мирному труду и семейным радостям, а Одиссей и его спутники никак не могли доплыть до родной Итаки…
Бог моря Посейдон разгневался на Одиссея, и вызванный им бурный ветер разбросал их корабли и унес в незнакомые места, далеко от прекрасной Эллады. Далеко от знакомых, изученных мест.
Корабль, на котором находился сам Одиссей, уже месяц плыл вдали от обитаемых берегов, запасы еды кончились, остатки пресной воды в последнем бочонке испортились на солнце, и люди страдали от мучительной жажды.
И вот наконец они увидели этот остров…
Одиссей утолил жажду, выпрямился.
Что-то его беспокоило…
Он все время чувствовал на себе чей-то пристальный, неотступный взгляд.
Словно сам остров внимательно, настороженно и недоверчиво наблюдал за ним.
Одиссей снова вгляделся в заросли – и ему показалось, что он увидел там чьи-то глаза…
Нужно набрать свежей воды, найти какой-нибудь еды и плыть дальше, нужно вернуться наконец к знакомым берегам, вернуться на свою милую Итаку…
То ли от этих мыслей, то ли от тихого ласкового ветерка, то ли от усталости Одиссея внезапно сморил сон.
Он опустил голову на песок, смежил глаза… и увидел, как из леса выходит юная зеленоглазая дева со светлыми кудрями. Она подошла к нему и проговорила нежным певучим голосом:
– Здравствуй, Одиссей! Я давно ждала тебя!
– Кто ты и откуда знаешь мое имя?
– Я Нимфея, дочь морского бога Посейдона. Так, по крайней мере, вы называете его. На самом деле и мой отец, и я принадлежим к древнему великому племени атлантов, населявшему землю много веков назад. Наше время прошло, лишь немногие из нашего племени уцелели, и вы называете этих уцелевших атлантов богами. Ты разгневал моего отца, за это он сбил твои корабли с курса, чтобы ты долго не мог вернуться на свою родную Итаку. Я же полюбила тебя и хотела помешать отцовской мести. В наказание за это отец заключил меня в раковину, и волны выбросили на этот остров…
– Заключил в раковину? – переспросил Одиссей удивленно.
– Да, вот в эту раковину! – и дева показала Одиссею морскую раковину с нежной перламутровой изнанкой.
– Но ты же не заключена в раковину… ты стоишь передо мной, свободная и прекрасная!
– Ты спишь, Одиссей, и потому видишь меня свободной. И я в твоем сне пришла к тебе, чтобы предупредить о грозящей тебе и твоим спутникам опасности.
– О какой опасности ты говоришь?
– Этим островом владеет злая волшебница Цирцея. Всех, кто попадает на этот остров, она превращает в свиней. Если ты не будешь осторожен, она околдует и тебя, и твоих спутников.
– Что же мне делать?
– Делай, что я скажу тебе, – и я постараюсь тебе помочь…
Одиссей хотел еще что-то спросить у морской девы, но та уже исчезла. Он окликнул ее… и проснулся.
«Какой странный сон мне приснился! – подумал он. – Но это только сон…»
И тут он увидел на песке, рядом с тем местом, где лежал, красивую раковину. Розоватую морскую раковину с нежной перламутровой изнанкой. Точно такую же, как та, которую он видел во сне.
Одиссей поднял эту раковину, поднес ее к уху – и услышал доносящийся оттуда шум моря. Такой, какой можно услышать в любой раковине.
Но вдруг этот шум прервался, сменившись нежным, таинственным пением на незнакомом языке.
Он узнал этот голос – голос Нимфеи, морской девы, дочери Посейдона, которую он видел во сне.
И, едва он узнал этот голос, Нимфея проговорила отчетливо те же слова, что во сне:
– Делай, что я скажу тебе, и я постараюсь тебе помочь. И береги эту раковину как зеницу ока.
Одиссей спрятал раковину в складки своей одежды, поднялся, оглядел берег.
В номере работал кондиционер, было свежо и чисто. Марина постояла под прохладным душем, чтобы смыть жар и пот. И это вместо того, чтобы плавать в море.
Настроение упало до нуля. Снова она задавала себе вопрос: что она делает тут, одна как перст, за что ей это все?
Как была, в полотенце, она упала на кровать и уставилась в экран мобильника. От Глеба по-прежнему ничего. Да что там случилось-то, в конце концов, можно же выкроить пять минут, чтобы написать сообщение! А что, если… если позвонить ему на работу? Может, там что-то знают, куда он подевался?
Естественно, Марина не собирается представляться собственным именем и блеять, что Глеб срочно нужен ей по личному делу. Она никогда не звонила ему на работу, это Глеб запретил ей с самого начала.
– Ни домой, ни на работу! На все есть мобильник! – тогда он даже повысил голос, так что Марина даже обиделась – уж не дура она, все понимает.
Однако номер его отдела она знает, подсмотрела как-то в его мобильнике, когда он принимал душ. Это вышло случайно, она не хотела, но так получилось. Его телефон был почему-то разблокирован, и она просмотрела список контактов и даже успела записать домашний и рабочий номера.
Она вовсе не собиралась ему звонить, и хватило ума не признаться потом, что трогала его телефон. И вообще было стыдно. Она же решила с самого начала их романа, что не будет портить ему жизнь недоверием. Они же договорились, что будут доверять друг другу.