Поза йогурта
Шрифт:
«Я слишком умен, чтобы меня поймали, – самонадеянно думал он. – Никто не виноват, что именно так я становлюсь мужчиной. Да, я зверь, не знающий покоя, но они, эти шлюхи, сами захотели, сами втравили в это меня – тихого и спокойного человека. И теперь нет спасения. Нет им покоя, когда я выхожу на охоту», – злорадствовал он, ища на пути именно порочных, по его представлению, женщин.
Он еще раз наклонился над лицом лежащей на столе белой как смерть девушки, пристально изучая рану на ее голове, через которую вышли мозги и кровь, как магма через расщелину в земной коре. «На-верное, упала с высоты на асфальт», – предположил он, гладя
На одном из них сидела женщина, прямо на перилах, и как-то странно покачивалась. В тот момент что-то волнительное пролетело по его телу, но он не придал этому значения, и уже в следующий мо-мент, когда он посмотрел в сторону покачивающейся женщины, то увидел, что она летит вниз. Он услышал звук удара о землю. Он пер-вый, что есть силы побежал к месту падения. Сзади уже кричали: «Вера Федоровна, Вера Федоровна! – так звали учительницу, – там женщина разбилась, мы туда». Опешившая учительница, увидев сво-их учеников, перебегающих дорогу, закричала: «Стойте, дети. Стой-те! Кто побежит через дорогу – будет наказан. Бизоев, Патрин, вызову родителей» Но ее уже никто не слушал, все были там. Это было страшное зрелище даже для взрослых, но он не почувствовал страха. Наоборот, сильное желание дотронуться до нее, взять в руки окровав-ленные куски черепа, разбросанные в радиусе метра, неумолимо тя-нуло. То, что называлось когда-то милой женской головкой, теперь превратилось в кашу из мозгов, крови и костей и заставляло даже взрослых закрывать глаза рукой. Он увидел людей, в белых халатах подъехавших забирать труп и тогда же решил стать врачом оконча-тельно и бесповоротно. Во что бы то ни стало.
Он знал, что он сможет лечить, что он не боится мертвых. Вот только одно препятствие было на его пути. Он боялся живых, и ему никак не давалась учеба. Натянутые учителем троечки давали мало надежды на осуществление его мечты. Но он знал, ощущал где-то в глубине своей еще бессознательной детской жизни, что он станет врачом. Это его жизнь. Он желает видеть смерть, и ничего уже не из-менить. В этом его непреодолимое желание.
* * *
Ночной город манил к себе, звал в гости. Блюз одиноких сердец и вечер угощал Алексея картинками с влюбленными парочками, разгуливающими то там, то здесь вдоль улицы. Влюбленные парочки, перебегающие прямо перед колесами, заставляли визжать тормоза его машины и источать запах жженой резины. Прохладный воздух остужал кипящую голову. Он повернул на Бескайское шоссе и, постепенно ускоряясь, ловил себя на мысли, что не сильно и расстроится, если Розы не окажется. Если она уедет, испугавшись такого повышенного внимания с его, стороны, или больше не захочет обслуживать его, когда он через день-другой зайдет пообедать, собственно ничего страшного в этом и нет.
«Возможно, у нее строгий брат, и она боится его осуждения, или суровые родители. Да мало ли что. Наконец, я ей просто не понравил-ся. Обедают, тусуются, снимают девчонок, разные, там.» – думал Алексей. И поэтому он уже был готов к облому, подъезжая к «Зодиа-ку», и удивился, когда увидел ее, стоящую одиноко возле фонаря близ кафе. Лица ее не было видно, но Алексей ее узнал
– Что, долго ждала? – спросил Алексей. – На вот. Посмотри. – И он показал пальцем на часы на панели приборов. – Пять минут перво-го, на пять минут не стоит даже внимания обращать. – И он обнял ее за плечи и притянул к себе.
Роза не сопротивлялась, но лицо отвернула в противоположную сторону. Он не настаивал, и это переломило натянутость ситуации.
– Что ты грустная? Что случилось? – продолжал наседать Алексей. – Расслабься, мы едем купаться, или будем прямо здесь – намекал, стараясь, разговорить, упорно молчащую Розу.
– Понимаешь, – вдруг заговорила она, резко обернувшись к Алек-сею, и посмотрев прямо в самое дно его ироничных глаз. – Понимае-те, я не хотела Вас ждать, не хотела с Вами ехать. В принципе, я ни-когда не отзываюсь на приглашения клиентов, но. – и она снова за-молчала, будто собиралась с мыслями. Алексей понял, что девчонка навеселе. Выпившая, одним словом. Аромат перегара из ее рта, чуть не отбил у него желание овладеть ею. Но отвезти домой в этот момент он уже не смог бы ей отказать.
– Извините, я даже имени Вашего не знаю.
– Елки зеленые! Игорь меня зовут. Извини, забыл представиться. Совсем запарился в спешке, – представился Алексей.
– Понимаешь, Игорь? Я буду на ты. Хорошо? – спросила она, ог-лядев его взглядом. Нет, не бабы, а именно девушки. В ней не было развязности; напора, выраженного в оголении ног; не было этой осо-ловелой стрельбы глазами и навязчивого облизывания губ.
«Она просто выпившая девочка. По крайней мере, пока» – оценил ее Алексей.
Но вообще – то он был готов ко всему, поэтому чувствовал себя совершенно спокойно и раскованно.
– Хорошо, нормально! Поехали на море купаться, – резко прервал он.
Она секунду-другую замешкалась.
– Знаешь, Игорь. Тебе никто не говорил, что у тебя глаза добрые?
– «Ну вот, начинается», – пролетело в его мозгу.
– Что, прямо как у собаки? – хохмил Алексей.
– Да нет, не как у собаки, а как у человека. Вот что я хотела тебе сказать с самого начала и почему я тебя не боюсь – закончила она.
– Да, а я-то думал, почему ко мне на вокзале все бедолаги, за ми-лостыней подходят. Лицо, значит, у меня такое. Спасибо, чего гово-рить. Обрадовала, нет мочи. – продолжал Алексей.
– Да ты не мучайся очень – продолжала удивлять своими выска-зываниями Роза. – Я и так поеду с тобой, куда захочешь. Поехали то-гда, уже – тихо попросила она, – С ветерком только. А то жарко мне. Я водки выпила. Хорошо, что хозяин не увидел, а то уволил бы сразу. Он такой. Сначала пристает, а если отказываешь, то постепенно вы-тесняет и выгоняет в итоге, а мне по. С кем сама захочу. А не люб он мне. Не хочу я его. Ничего, скоро доиграется. Как пить дать – доигра-ется, – ни с того, ни с сего заявила Роза.