Поздний гость. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
* Клод Фаррер (1876–1957) — французский прозаик.
С азбукой сходны по духу куплеты, воспевающие участников кружка (15 мая 1928):
Пиотровский грозен в хмеле: «Вы молчите — мне видней!» «Поредели, побелели Кудри — честь главы моей». _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ Только Сирин очень кротко, Очень вежливо молчал — ИРазумеется, было бы неверно считать, что заседания клуба сводились к подобным непритязательным шуткам. Его члены читали там и вполне серьезные вещи: так, 5 марта 1928 года Корвин-Пиотровский прочел драматическую поэму «Король», 2 апреля — стихи «В гавани» и «Ямбы», а 9 июля — «неотделанную и незаконченную еще трагедию “Франческа да Римини”, произведшую весьма сильное впечатление» * .
* Об этой трагедии мы знаем только из протокола клуба. Кстати, именно ее, видимо, пародирует «Марта Фабриччио, трагедия» (там же).
После выхода книги «Каменная любовь» стихи Корвин-Пиотровского печатались в эмигрантской периодике и в коллективных сборниках Клуба поэтов — «Новоселье» (1931), «Роща» (1932), «Невод» (1933). «Стихи у Корвина выливались с легкостью поразительной, но с тем большим упорством работал он над отделкой», — писал Офросимов * . Поздние берлинские стихи, многие из которых поэт в старости счел достойными включения в итоговый сборник, отличаются установкой на лирику начала ХIX века, особенно на Пушкина (среди них есть цикл «Стихи к Пушкину»). В них вырабатываются черты поэтики Корвин-Пиотровского, свойственные ему и в дальнейшем — горькая и сухая тональность, причудливость образов, игра на стыках реального и ирреального, натурализма и патетичности, простая метрика, строгость словаря («Вечерняя звезда», «Зверь обрастает шерстью для тепла…»). Среди эмигрантов Корвин-Пиотровский относится к «архаистам» и в этом, как и во многом другом, сходен с Ходасевичем, которого, по мнению А. Бахраха, «не очень-то любил, но всё же к нему бессознательно тянулся» * . Жизнь города он часто изображает в гротескных тонах с подчеркиванием мотивов неприкаянности, преступления, дьявольщины («Тени под мостом», «Пудель», «Когда с работы он идет…», «Сивилла»). Ущербный, обманчивый мир оборачивается адом и пустотой («Десятый круг»); в любовных стихах присутствует тема самоубийства («Как часто на любовном ложе…»), являются картины надвигающейся войны и мировой катастрофы («Так ясно вижу — без сигнала…»). По-видимому, воздействие на эти стихи оказала не только русская поэзия, но также Гофман и немецкий экспрессионизм.
* Офросимов, 252. Ср. ироническое замечание Георгия Иванова в письме 25 января 1956: «Я не Корвин, что[бы] из кожи лезть, чтобы поражать всякими “чеканками”». Георгий Иванов, Ирина Одоевцева, Роман Гуль, Тройственный союз (Переписка 1953–1958 годов), публ., сост., коммент. А. Ю. Арьева и С. Гуаньелли (СПб.: Петрополис, 2010), 318.
* Бахрах, 163. Андрэ де Корвин утверждает, что его отец ценил Ходасевича весьма высоко. После смерти Ходасевича Корвин-Пиотровский написал о нем доклад, прочитанный на вечере памяти русских поэтов в Париже 20 ноября 1948 года: см. Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни, 1940–1975, Франция, под общей ред. Л. А. Мнухина, т. I (5) (Париж: YMCA-Press, Москва: Русский путь, 2000), 278.
В 1929 году вышла книга «Беатриче», в которую поэт включил четыре драмы. Все они написаны пятистопным, местами рифмованным ямбом, стилизованы под Шекспира и «Маленькие трагедии» Пушкина (согласно Офросимову, «Пушкина знал он досконально, слышал каждую его интонацию и ритм» * , Шекспира «холодновато чтил, но изучил основательно» * ). Критика отмечала нигилизм и скепсис драм Корвин-Пиотровского, напряженность их действия, своеобразие персонажей, а также ясный, отточенный язык. Заглавная трагедия основывается на истории Беатриче Ченчи — теме, которую до Корвин-Пиотровского уже разрабатывали Стендаль и Шелли, а позднее Антонен Арто и Альберто Моравиа. Изобилующая острыми сюжетными ходами, трагедия описывает Италию конца ХVI века как аналог современного мира; в этом мире господствует порок, интрига, насилие и смерть, и лишь неожиданная вспышка любви рождает ощущение катарсиса.
* Офросимов, 258.
* Ibid.
Восторженную рецензию на «Беатриче» опубликовал Набоков * . Он оценил «пронзительную талантливость всей вещи», «чудесную, переливчатую выпуклость действующих лиц», «великолепн[ую] медлительность речей, важность и суровость эпитетов, полнозвучность и прозрачность стиха» и закончил свою статью словами: «У Пиотровского можно научиться ясности, чистоте, простоте, но есть, правда, у него одно, что мудрено перенять, — вдохновение». Впрочем, заглавной трагедии Набоков предпочел две следующие за ней, гораздо более короткие пьесы. Первая из них, «Король», написана в духе, в определенной степени предвещающем драматургию экзистенциализма: ее герой — властитель, совершивший тяжкие преступления и кончающий с собой от сознания бессмысленности и пустоты жизни. Вторая, «Смерть Дон Жуана», есть как бы продолжение пушкинской трагедии «Каменный Гость»: в ней торжествует пошляк Лепорелло. Пьеса «Перед дуэлью», завершающая сборник, есть краткий поэтический этюд о гибели Пушкина.
* В. Сирин, «“Беатриче” В. Л. Пиотровского», Россия и славянство (11 октября 1930); перепеч.: Владимир Набоков, Собрание сочинений в пяти томах: Русский период, т. III (Санкт-Петербург: Симпозиум, 2000), 681–684. Ср. также Ю. Офросимов, «Беатриче», Руль, 17 апреля 1929.
Впоследствии Корвин-Пиотровский основательно переработал все четыре драмы, особенно «Беатриче» и «Перед дуэлью» (название которой было изменено на «Ночь»). В его итоговом сборнике «Поздний гость» к ним присоединена драма «Бродяга Глюк», впервые опубликованная в 1953 году и изображающая фантастический эпизод из жизни Бетховена.
В 1930 году (по-видимому, в июне) Корвин-Пиотровский женился на Нине Алексеевне Каплун, которой посвящена трагедия «Беатриче» * . Этот брак был счастливым и способствовал творческому расцвету; заслугой Нины Алексеевны является и сохранение архива мужа. О своей женитьбе поэт писал сестре: «10 месяцев тому назад я женился на очень хорошей девушке (зовут ее Ниной), она хорошо знает иностранные языки, служит во французском посольстве в Берлине и зарабатывает больше, чем я. Это дает нам возможность сводить концы с концами, но мне очень жаль ее, бедняжка работает до 7 часов вечера в посольстве, потом дома, и очень устает. […] Она умница, добрая и любит меня. Она не только хорошая жена, но и верный друг, хотя и значительно моложе меня (ей 23 года). Знакомство наше началось со стихов. Она полюбила мои стихи и еще не зная меня, а потом уже мы познакомились. Пять лет были знакомы и теперь женились, несмотря на разные препятствия» * . «Препятствия», по-видимому, заключались в нежелании родителей Нины выдавать дочь за бедного эмигранта * . Брак позволил Корвин-Пиотровскому бросить ремесло шофера * . 13 декабря 1935 года у Владимира и Нины родился сын Андрей.
* Ей было также посвящено стихотворение «Тени под мостом» (1928).
* См. цитированное письмо от 29
* См. Каннак, «Памяти поэта», 246.
* Ibid.
Берлинский Клуб поэтов распался с приходом к власти Гитлера. Многие его участники покинули Германию, что не всегда могло их спасти (Михаил Горлин и его жена Раиса Блох были арестованы во Франции во время оккупации и погибли). Ближайший друг Корвин-Пиотровского Офросимов оказался в Белграде. Сам Корвин-Пиотровский оставался в Берлине до 1939 года. По свидетельству сына, семья перебралась из Берлина в Париж перед самым началом Второй мировой войны вместе с французским посольством, где Нина работала. Впрочем, уже в феврале-маe 1939 года поэт находился в Париже — возможно, временно. Встречи с ним в промежутке от 7февраля до 5 мая упоминаются в «камер-фурьерском журнале» — дневнике Ходасевича * . 4 марта был устроен его вечер, на котором присутствовали Адамович, Вейдле, чета Горлиных, Георгий Иванов с Ириной Одоевцевой, Набоков, Прегель, Анна Присманова, Ходасевич и другие * . На этом парижском вечере Корвин-Пиотровский читал не только лирику, но и «Смерть Дон Жуана» * . Париж указан как место написания многих его стихов, относящихся к марту и апрелю 1939 года — это видно из рукописей.
* Владислав Ходасевич, Камер-фурьерский журнал (Москва: Эллис Лак, 2002), 327–331. См. также Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни, 1920–1940, Франция, под общей ред. Л. А. Мнухина, т. III (Москва: Эксмо, 1996), 540, 563.
* Ibid., 328.
* Русское зарубежье…, т. III, 540. Ср. Валентин Булгаков, Словарь русских зарубежных писателей (New York: Norman Ross, 1993), 112.
Как уже было сказано, Корвин-Пиотровского ценили видные фигуры французской диаспоры — Бердяев * и Бунин * . Видимо, он общался и с Цветаевой. В книге воспоминаний Одоевцевой «На берегах Сены» Корвин-Пиотровский упомянут как участник встречи нескольких русских парижан с Цветаевой перед самым ее отъездом в Москву * . Но по утверждению Юрия Терапиано (впрочем, враждовавшего с Корвин-Пиотровским), он «…не сумел занять среди парижских поэтов того места мэтра, которое […] привык занимать в Берлине. Парижане, судившие его […] даже слишком сурово, нашли его поэзию провинциальной и внешней, а его погоня за формальным блеском противоречила […] одному из основных положений “Парижской ноты”» * . «Близости с русским поэтическим Парижем у Корвина не могло выйти — упал он в этот Париж действительно “телом инородным”. Наполненный страстями воздух, веющий в его драматических поэмах, самый размах их явились полной противоположностью царившему сравнительно долгое время модному парижскому учению о поэзии “малых форм”, упершемуся в конце концов в интимные дневниковые записи. […] В Париже Корвин болезненно чувствует безвоздушность окружающего пространства и одинокость в своем творчестве, и это тем тяжелее, что жизнь продолжает даваться нелегко» * . Некоторое время Корвин-Пиотровский публиковался в газете младороссов «Бодрость!». В свой французский период он сблизился с Анной Присмановой и ее мужем Александром Гингером, которые противопоставляли себя как салону Мережковского и Гиппиус, так и поколению «Чисел». Он вошел в группу «формистов» — впрочем, неясно, до или после нацистской оккупации * . Присманова посвятила ему стихи «Сирена», напечатанные в ее сборнике «Близнецы» (1946). Тем не менее, с несколько эксцентрической поэтикой «формистов» он имел мало общего.
* Ср. письма K. Вильчковского к Корвин-Пиотровскому от 6 и 27 января 1947 (АКП, Box 2, Folder 59).
* Ср. А. Звеерс, публ., «Письма И. А. Бунина к Г. В. Адамовичу», Новый журнал, 110 (1973), 169.
* Ирина Одоевцева, На берегах Сены (Paris: La Presse Libre, 1983), 125–133. Воспоминания Одоевцевой, как известно, не слишком точны: достаточно сказать, что отъезд Цветаевой в них отнесен к лету 1938 года.
* Терапиано, Литературная жизнь…, 133,
* Офросимов, 265.
* Ср., в частности: Ренэ Герра, Они унесли с собой Россию: Русские эмигранты— писатели и художники во Франции (1920–1970) (Санкт-Петербург: Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 2003), 307–308.
Когда нацисты оккупировали Париж, Корвин-Пиотровский, как многие русские эмигранты, стал участником Сопротивления. Он был арестован гестапо на авеню Фош в Париже и с 3 января по 21 августа 1944 года находился в тюрьмах, в основном в крепости Монлюк (Fort dе Montluc) в окрестностях Лиона; по непроверенным сведениям был приговорен к расстрелу, но перед самой экзекуцией его вместе с другими обменяли на пленных офицеров СС * . После освобождения Корвин-Пиотровский провел около месяца в госпитале. Стихи, написанные в тюремной камере, он позднее восстановил по памяти. Об этом периоде своей жизни поэт не любил рассказывать, но в автобиографической справке 1966 года заметил, что «удостоился смертного приговора и симпатии своих товарищей по тюрьме» * . Эта симпатия и уважение подтверждаются известным французским писателем Aндрэ Фроссаром, который был заключен вместе с ним * . В его книге «Дом заложников» («La maison des otages», 1945) Корвин-Пиотровский описан как староста камеры, «славный товарищ, получивший это место после смерти двух переводчиков […] Был он обаятелен, исполнен благородства, с даром юмора […] Кроме того, он был удивительно смел, и я никогда не замечал в нем ни малейших признаков моральной слабости» * .
* Ср. «Автобиографическая справка»; Field, Nabokov: His Life in Part, 166. Документы об участии Корвин-Пиотровского в Сопротивлении, его пребывании в тюрьмах, тюремные записки и др. находятся в АКП (Box 9, Folder 182). Ср. еще рассказ об армянине-маляре, которого поэт спас в заключении — Гуль Р., «В. Л.Корвин-Пиотровский», 247.
* См. также письмо Корвин-Пиотровского к Прегель (копия, б. д.) — АКП, Box 1, Folder 41.
* Андрэ Фроссар (Andr'e Frossard, 1915–1995) — писатель-католик, член Французской Академии с 1987.
* Andr'e Frossard, La maison des otages (Paris: 'Editions du Livre Francais, 1945), 115–116. Беллетристическая природа книги не дает уверенности в реальности всех описываемых событий. Так, Корвин-Пиотровский в ней назван татарским князем, не знающим немецкого языка. Впрочем, здесь нельзя исключить «мифотворчество» поэта, которое могло способствовать его выживанию в нацистской тюрьме.
В октябре 1944 года мы опять встречаем Корвин-Пиотровского в Париже. Он упомянут в «Черной тетради» Нины Берберовой: «Собрание поэтов в кафе “Грийон”, в подвале. Когда-то собирались здесь. Пять лет не собирались. Все постарели, и я в том числе. Мамченко далеко не мальчик, Ставров — почти седой. Пиотровский. Появление Раевского и Гингера, — который уцелел. Почтили вставанием Юру Мандельштама, Воинова, Кнорринг и Дикого [Вильде]» * .
* Н. Берберова, Курсив мой: Автобиография, 2 изд., том II (New York: Russica, 1983), 513–514. Ср. Русское зарубежье…, т. I (5), 63.