Поздняя луна
Шрифт:
Сайлас стоял на месте, едва слыша, как Ларс давал бедняжке Билли нагоняй и запихивал ее в свой грузовик. А глаза Сайласа неотрывно смотрели на бледное лицо Рейн. Чем ближе она подходила к тому месту, где он ждал, тем неувереннее становились ее шаги.
Когда она подошла к нему, все накопившееся в нем волнение взорвалось в кратком приказе:
— Никогда — больше — не смей — выходить — в море — при такой — погоде!
Рейн негодующе вскинула голову. Это ведь совсем не ее идея — выйти в море. И потом, когда они отчалили, погода была вполне приличной — легкий бриз и несколько безобидных белоснежных
Но ее достоинство несколько пошатнулось, когда ноздри почувствовали отвратительный запах гнили. Взглянув на ноги, она увидела, что они покрыты липкой грязью.
— Идем. Надо бы тебя отправить домой пешком, ну да ладно уж.
— С твоего позволения, я отказываюсь это обсуждать. — По сравнению с переполнявшими ее чувствами голос ее был чрезвычайно спокойным. К ужасной боли в израненных, покрытых волдырями ладонях теперь, когда все было позади, прибавился еще и страх.
Сайлас пошел прямо по осоке к тускло сверкающей спортивной машине. Он условился о первой встрече в Норфолке, а потом позвонил оттуда, чтобы отменить все остальные. Затем как сумасшедший гнал по шоссе к ней, а потом не нашел ее дома и отправился к Ларсу. Там он узнал, что они с Билли вышли в море опробовать ялик. К этому времени погода начала быстро портиться. Ларс даже не закрыл мастерскую — он прыгнул в грузовик, и они вдвоем исколесили все мельчайшие заливы между Фриско и Бакстоном. Сайлас первым увидел их и сообщил Ларсу по рации из машины.
— Надо было тебе захватить грузовик, — угрюмо пробормотала Рейн. — Я слишком грязная, чтобы ехать на этой машине — я ее всю испачкаю.
— Молчи и залезай, — прорычал Сайлас. К черту обивку! Его волновало ее запястье, и еще она перепугала его до смерти, чуть не попав с этой безмозглой девчонкой прямо в зубы чертова шквала.
Всю дорогу оба молчали. Рейн свернулась клубочком на откидном сиденье, крепко обхватив себя руками. Вода оказалась не очень холодной, да и воздух был достаточно теплым, но теперь ее постепенно охватывала неудержимая дрожь. К тому же от ее ног шел такой отвратительный запах!
Они вошли через заднюю дверь после того, как Сайлас достал шланг и смыл грязь с ее ног. Она все еще была в одной туфле. Сняв ее, она неуклюже держала туфлю в руках, пока Флинт не отобрал ее.
— Иди вымойся, а я что-нибудь приготовлю перекусить. Ты опять повредила запястье? — Его голос прозвучал резче, чем он хотел, но, черт возьми, она могла попасть в серьезный переплет.
Он увидел, как она вздернула подбородок, будто хозяйничает на очередном пуританском чаепитии, а не воняет гниющими водорослями на всю кухню. Уголки его губ поднялись, он повернулся и начал наполнять чайник.
— Это уже входит в привычку.
Прочитав его мысли, Рейн вспомнила, что случилось в прошлый раз, когда она стояла перед ним в этой же самой кухне, промокшая до костей. Лицо ее потеплело, и ей захотелось съязвить, но она просто раскисла.
— Давай залезай в ванну. Хочешь, ототру тебя?
Это ее растрогало. Поставив чайник на конфорку, он прислонился к стене и на мгновение закрыл глаза. Он не спал уже… черт! Две ночи?
Точно. Он слишком стар для таких вещей. Если он будет изводить себя всякий раз, как она исчезнет, то лучше отпустить ее,
Если он еще может.
Рейн вышла из-под душа с мокрыми волосами и осмотрела поврежденные места на своем теле. Больше всего пострадали руки. Тугая повязка на запястье будет как новенькая, когда она ее выстирает и высушит. А пока сойдет и эластичный бинт. Но руки — ей и в голову не пришло надеть перчатки. Да у нее их и не было, кроме пары белых вечерних. Ее руки были очень нежными, и к тому времени, как ветер задул по-настоящему, у нее уже появилась целая куча мозолей на ладонях. Она старалась не обращать на них внимания, пока не схватилась за шкот. Вот тогда все пузыри лопнули, и от невыносимого жжения она ослабила хватку. Что они перевернулись, это была ее вина, а не Билли. И правильно Сайлас собирается ее отчитать, она это заслужила.
— Эй, как ты там? — Он окликнул ее из спальни, и Рейн сердито огрызнулась:
— Не мог бы ты оставить меня в покое? Я выйду, когда приведу себя в порядок!
— Ты выйдешь через три минуты, или я сам за тебя возьмусь.
Воцарилось молчание по обеим сторонам двери. И потом опять раздался голос Сайласа, но мягкий и спокойный:
— Рейн?
Помедлив минуту, она ответила ему:
— Сайлас, со мной все в порядке, если не считать того, что я умираю от голода, холода и жажды и…
— И?..
И ладони болят так сильно, что невозможно разжать кулаки. Даже мыло и шампунь не помогли. Но если она скажет ему об этом, он ворвется сюда и возьмет все в свои руки, а она боялась, что не сможет находиться вместе с ним в крохотной ванной, по крайней мере, пока к ней не вернется самообладание.
— Что мы будем есть? — спросила она, открывая кулаками настенную аптечку.
— Запеченного окуня. Он уже в духовке. Ты там еще долго?
— Не дольше, чем ты будешь накрывать на стол. Можно мне заказать полдюжины чашек твоего фирменного кофе?
— Всегда к вашим услугам, мэм.
Она подождала, пока не затихли его шаги, потом тихо выругалась и. неумело намазала вазелиновым маслом свои ладони.
Чувство голода терзало ее, а руки взывали о помощи, и потому Рейн обрадовалась, когда они закончили есть, и она могла улизнуть от мрачного взгляда Сайласа.
— Перестань, пожалуйста, смотреть на меня как на преступницу, — заметила она. — Ты вытащил меня из воды, но это еще не означает, что ты имеешь право сидеть здесь и осуждать меня. Не забудь, ты вообще в отставке.
— У тебя ведь запястье болит, да?
— Нет!
— Чего же ты морщишься, когда держишь вилку с ножом?
— Ничего я не морщусь! Это мое обычное выражение лица. А теперь ты уж меня извини, что я не предлагаю вымыть посуду, — язвительно сказала она.
— Я тебе ее оставлю, — парировал он с ехидной улыбкой.
— Вот-вот, — бросила она через плечо, спеша под защиту своей комнаты.
Сайлас следил за ней, пока она не ушла, а потом так ударил кулаком по столу, что чашечки подпрыгнули и блюдца чуть не разбились. Черт меня возьми, если я понимаю, что с ней. Или же со мной. Как, черт побери, обращаться с такой женщиной? Он ей нужен, а она сознательно отказывается от его помощи.