Пожалуйста, только живи!
Шрифт:
Однако, что бы она там ни нафантазировала, теперь Борис заявил о своих намерениях с предельной откровенностью. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он словно вмиг стряхнул с себя маску равнодушной любезности и прижал Риту к стене. Его жесткие с проседью волосы щекотали ее висок, дыхание обжигало щеку, а глаза смотрели пристально, без улыбки, и искры, зажегшиеся в них еще в гостиной, теперь разгорелись жадным пламенем. Рита отпрянула, его неожиданный напор ошеломил ее. Первым побуждением, как обычно, когда кто-то пытался надавить на нее, сломить волю, было – бороться, отбиваться,
Она уперлась ладонью в его грудную клетку, чувствуя кончиками пальцев лихорадочное биение сердца под тонкой тканью рубашки. Надо было отдать ему должное, до этой минуты Борис отменно себя контролировал.
– Борис, я думала, вы решили подождать до нашей свадьбы, – попыталась обернуть всю ситуацию в шутку Рита.
Темная бровь, изогнувшись, поползла вверх. Когда Борис заговорил, голос его звучал спокойно, отстраненно, словно это вовсе и не его сильные руки сжимали сейчас ее плечи, и не его жаркое дыхание опаляло кожу на виске.
– Маргарита, мне казалось, мы предельно ясно обо всем договорились во время последней встречи. Я занятой человек, и играть в игры мне некогда. Я могу предложить вам этот дом, мои деньги, связи, защиту и поддержку. И свободу, почти полную. Я не буду влезать в ваши дела до тех пор, пока они не будут пересекаться с моими интересами. Я позволю вам все, разве что кроме лжи мне. Но вы нужны мне только в качестве жены, и никак иначе. Я предлагаю вам честное соглашение, и у вас еще есть возможность отказаться.
Рите, пожалуй, нравилась его манера вести дела. Без тени притворства, лживой романтики и принятых в обществе реверансов. Борису почему-то приспичило заполучить ее, сделать своей женой. И он говорит об этом прямо, не смущаясь и открывая карты. А она… Неужели она настолько глупа, что все еще ждет от мужчин ухаживаний и красивых слов, доверяя только этим банальным нелепостям? К черту, она уже не девчонка, надо как-то устраивать свою жизнь!
– Я согласна, – криво улыбнулась она, расслабила ладонь, все еще упиравшуюся ему в грудь, и мягко повела ею вверх, к плечу, ощущая под рубашкой жар его кожи.
Если Борис и сомневался в том, какое решение она в конце концов примет, он и виду не подал. Лишь на секунду глаза его прикрылись и подбородок отяжелел. А затем он снова наклонился к ней, обдал горячим дыханием и в первый раз поцеловал.
Борис оказался умелым и щедрым любовником. Впрочем, Рита и не сомневалась, что ей с ним будет хорошо. Если бы только… Если бы она могла отключить память, услужливо вызывавшую в голове картины, на которых ее тела касались другие руки, жесткие и мозолистые, в шрамах от старых ожогов, она, наверно, могла бы и вовсе назвать себя счастливой.
С Борисом было потрясающе интересно. Всегда. Он, казалось, никогда не уставал и, вернувшись домой после долгого рабочего дня, состоявшего из множества разъездов и встреч, готов был поддержать любые планы Риты на вечер, не выказывая ни малейшей усталости. Он с интересом выслушивал ее мнение по любому вопросу, кажется, весьма ценил ее ум и живость реакции. Иногда он на полном серьезе спрашивал ее совета в каких-то своих делах, связанных с бизнесом или игрой на бирже, и часто, выслушав мнение Риты, довольно прищуривался и цокал языком.
– А ведь ты совершенно права, Маргарита, дорогая! Так я и поступлю. Спасибо!
– Не за что. Обращайся, – беспечно пожимала плечами она.
– Может, мне взять тебя аналитиком на один из моих заводов, м-м? – предлагал он то ли в шутку, то ли всерьез.
Но Рита каждый раз отмахивалась:
– Это скучно! Поставки, накладные, дебет, кредит, процент брака… Не хочу!
Ей интересно было разгадать разовую загадку, предложить самое лучшее решение в критической ситуации, но заниматься ежедневной рутиной – не для нее.
На одном из принадлежавших будущему мужу предприятий она встретила своего давнего знакомого, Паштета, и даже не сразу узнала его, так изменился этот убогий компьютерный гений. Паштет, во-первых, передвигался на собственных ногах, без помощи инвалидной каталки, во-вторых, похудел как минимум килограммов на пятьдесят, в-третьих, был чисто выбрит, аккуратно подстрижен и облачен в дорогой костюм. Как выяснилось, Кратов тогда и в самом деле заинтересовался им, отправил гениального компьютерщика в Израиль, где ему сделали операцию, а затем взял к себе на должность главного программиста. Теперь Паштет выглядел абсолютно довольным жизнью.
Впечатленная встречей со старым знакомым, Рита впервые за эти годы вдруг задалась вопросом, что же стало с кинувшим ее Саньком и его корешем Зубом. Кратов же на ее вопрос лишь отмахнулся:
– Скажем так, деньги мы вернули. А те ребята… Вряд ли ты еще когда-нибудь с ними увидишься.
Он коротко усмехнулся, и его улыбка в который раз напомнила Рите оскал.
Борис, как и обещал, не давил на нее и вообще никак не вмешивался в ее частную жизнь. Если ей хотелось по-прежнему носиться ночами по Москве, разведывать удивительные события из мира полусвета, а днем кропать статейки в разные издания – он не желал становиться ей поперек дороги. Впрочем, как только финансовая необходимость перестала подталкивать ее к этому ремеслу, Рита почти сразу забросила свой непостоянный заработок. Кажется, впервые в жизни ей хотелось тишины и покоя. Не лететь никуда, не рваться, не спешить разузнать первой, обставить противников, рисковать, балдея от притока адреналина в кровь. Просто жить, как живут миллионы других людей.
Борис и на этот внезапно начавшийся период затишья в ее жизни отреагировал благосклонно. Он вообще, казалось, получал удовольствие от наблюдения за ней, словно стремился с каждым днем изучить ее все лучше.
– Почему ты захотел жениться на мне? – спросила она как-то.
Он пожал плечами и отшутился:
– Я уже дважды был женат. В первый раз – на уютной домохозяйке, нетребовательной и заботливой. Второй – на фотомодели, ослепительно красивой и такой же ослепительно безмозглой. Захотелось попробовать что-то новое.