Пожар любви
Шрифт:
— О! Какое безобразие! — возмутился Зейн. — Ты всегда так ешь сухарики?
— Когда рядом нет мамы. Как ты наверняка уже догадался, мы с мамой не очень ладим. Иногда я жду не дождусь, когда она наконец уйдет. Вот с папой на раскопках я действительно здорово провожу время. Мы видели такие вещи, о которых ты можешь только мечтать, Зейн Макалистер. А с мамой бодаемся каждый день. Она совсем не такая, как мы с папой. Просто совсем другая. Если бы я попыталась стать такой, как она, то сошла бы с ума.
— Но она же твоя мать! Ты должна слушаться и любить ее. Это твой долг.
— Фигня! — выпалила Лили и тут же, увидев ошарашенный взгляд Зейна, зажала рот рукой. — Извини. — Она впилась зубами в гамбургер и принялась сосредоточенно жевать.
Зейн молча доел свои сухарики и гамбургер. Ему ни разу не приходилось сталкиваться с таким поведением. Казалось, Лили состоит из сплошных противоречий: ребенок и соблазнительница с глазами лисицы и телом мальчика, она не признавала авторитетов и все же была по-своему логичной; она ругалась, но делала это ангельским голоском.
Она взяла весь его безукоризненно выверенный свод правил и заповедей и просто вышвырнула в окно. Заставила его думать, сомневаться. Всего одним или двумя жестами, прямыми вопросами она поколебала его уверенность в себе гораздо больше, чем он мог ожидать.
Наконец Лили не выдержала и нарочито небрежным тоном сказала:
— Мне наплевать, что ты от меня без ума, Зейн.
— Это неправда.
— Да? Ну и хорошо. Очень рада.
— Рада?
— Да. Ты мне нравишься, Зейн. Тебе просто надо получше разобраться в себе. Может, стоит подумать о том, чего хочешь ты, а не твоя мать.
Зейн нахмурился. Ей удалось добраться до самой сути. Однако ему не хотелось говорить с Лили о своей матери, и он быстро сменил тему.
— Вот ты, такая умная. А чем ты собираешься заниматься в жизни?
— Я? Стану археологом. Я обязательно сделаю большое открытие, которое поможет человечеству осознать, какого чер… для чего оно живет на этой планете. Вот так!
— О-о! Неужели?
— Да. — Она уверенно улыбнулась. — Папа научит меня, как этого добиться. Я должна еще многое узнать.
Зейн вытер руки салфеткой и бросил ее на поднос, придвинутый к окну машины со стороны водителя. Он подсел ближе к Лили.
— Мне нравится, когда ты так говоришь.
— Правда?
Он кивнул. Его голубые глаза слегка затуманились. А может, ей так показалось из-за флюоресцентной лампы, освещавшей эту часть дороги.
— У-гу, — протянул он и, взяв у нее пустой стакан из-под коктейля и салфетки, положил их на поднос. — Ты очень быстро обучаешься, не так ли?
Чем ближе он подсаживался, тем неувереннее Лили себя чувствовала.
Его руки легли ей на плечи. Лицо Зейна оказалось совсем близко от ее лица. Она подумала, что он собирается ее поцеловать.
— Ты когда-нибудь целовалась? — спросил он, словно читая ее мысли.
— Конечно, и не раз.
— Хорошо, — произнес он и коснулся губами ее рта.
Поцелуй получился легким, скорее дружеским, без всякой страсти, о которой так мечтала Лили, представляя себе первый поцелуй. Она видела достаточно фильмов и мыльных опер, чтобы знать, что обеим сторонам полагается долго и тяжело дышать и вообще вести себя так, словно они собираются друг друга съесть. Все вышло совсем иначе. Лили показалось, будто она летит, переносясь в другое измерение. Ей нравилось ощущать его губы на своих. Очень нравилось.
Зейн обнимал ее обеими руками, но даже не пытался прижать ближе. Можно было подумать, что он хотел защитить ее, давая свободу вести себя как заблагорассудится, но все же не позволяя убежать.
Ее губы дрогнули. Внезапно Лили почувствовала, как содрогнулось все ее тело. Она крепче прижалась к Зейну губами. Ее руки обвились вокруг его шеи, а пальцы скользнули в шелковистые волосы у него на затылке. Лили почувствовала где-то глубоко внутри незнакомые пульсации и испугалась. Казалось, тело ее ожило, а разум замер.
Неожиданно Зейн отпрянул назад. Лили удивленно захлопала глазами. Он улыбнулся.
— Я вижу, тебе понравилось, — сказал он победоносно, и в его глазах мелькнул лукавый мальчишеский огонек.
— Вовсе нет!
— Что? Как ты можешь так говорить?! Ты же ответила мне.
Лили скрестила руки на груди.
— Я так и знала, что ты не часто целовался, Зейн Макалистер.
— Очень даже часто. Сотни раз.
Фиалковые глаза Лили вспыхнули.
— Не знаю, кто там тебя целовал, но целовали не так. Это я тебе говорю, — сказала она с самодовольной усмешкой.
Зейн не мог решить, чего он должен слушаться: разума или чувств. С одной стороны, ему хотелось бы целовать ее прекрасные губы всю ночь напролет, с другой — не хотелось, чтобы она решила, что нужна ему больше, чем он ей. Не говоря ни слова, он сполз назад, на свое место, и включил фары, подавая знак, что можно убирать поднос.
Когда поднос убрали, Зейн повернул ключ зажигания и выехал задом на шоссе.
— Мне следовало быть умнее и не целоваться с ребенком.
— Я не ребенок.
Зейн продолжал смотреть на дорогу и, завернув за угол, пролетел на желтый свет. Ему вдруг захотелось отвезти Лили домой и больше никогда с ней не встречаться, но потом он понял, что не сможет этого сделать. Без помощи Дж. К. Митчелла ему никогда не заработать достаточно денег, чтобы уплатить по медицинским счетам отца. В ближайшие месяцы ему придется еще неоднократно встречаться с Джей Кеем. Зейн нуждался в его связях, его клиентуре и в нем самом как в специалисте, чтобы обеспечить свою будущность. Но помимо всего этого, Лили буквально преследовала его. Он мечтал о ней. Думал о ней. Зейн старался выкинуть ее из головы, но ничего не получалось. С первого же дня их знакомства его мучило неотступное желание поцеловать ее. Теперь, когда он это сделал, ему оставалось только признать, что ощущение и вправду было непередаваемым. Конечно, Лили могла оказаться всего лишь еще одной девочкой, но ему казалось, что это его судьба. Иначе почему ее критические замечания так глубоко задевали его? Прежде, когда какой-нибудь девочке случалось не прийти к нему на свидание, он никогда не придавал этому особого значения. Почему же Лили стала вдруг так много значить для него? Единственное, что он мог придумать в данной ситуации, — бежать. И как можно скорее.