Пожар страсти
Шрифт:
– Я вовсе не бросаю Гиацинту, – возразил Джеральд. – Вы не дали мне закончить.
– Не юли со мной, Джеральд.
– Я и не собираюсь юлить.
Францина начала закипать от гнева.
– Видишь ли, – проговорила она, – должна быть веская причина. И я подозреваю, что эта связь у тебя не первая. То есть именно из-за тебя изменились ваши взаимоотношения, что и завершилось этой неприятной историей.
– Дело не в моей несчастной интрижке, в чем я искренне раскаиваюсь.
– Я приняла твои извинения, – отозвалась Гиацинта. – Эта девица в самом деле
«Принадлежим друг другу, – подумала Францина. – О милое дитя, никто не принадлежит никому, кроме как самому себе!»
– Проблема не в этом, – заметил Джеральд.
– Думаю, в этом. Ты испытываешь недовольство уже лет семь. Здесь ты привязан к семье, и это раздражает тебя, что, в свою очередь, влияет на Гиацинту, и все растет как снежный ком.
– Боюсь, вы все упрощаете.
– В таком случае не темни. Кстати, что обо всем этом говорит твой партнер?
– Он мой коллега – и только, все прочее – не его забота.
– К тебе относились в этой семье как к родному сыну. Подумай об этом, прежде чем предпринимать столь ответственный шаг, – посоветовала Францина.
– Вы имеете в виду деньги? Я всегда был благодарен вам. Я хотел вернуть долг, но Джим мне не позволил. И я намерен полностью вернуть это Гиацинте.
– Не я давала тебе деньги! Давал мой отец! И я не хочу от тебя ни единого пенса! Ты хочешь откупиться от меня и уйти без проблем, со спокойной совестью! О нет! Ты была права, Францина! Абсолютно права! – Гиацинта выбежала из комнаты.
– Посмотри, что ты сделал с ней, Джеральд.
– С Гиацинтой невозможно разговаривать. Ее постоянно захлестывают эмоции. – Он покачал головой. – Люди в наши дни разводятся без всякого надрыва.
– Но Гиацинта не из таких людей. Она выходила за тебя замуж с открытой душой, по страстной любви.
– Все не так просто. Вы не знаете ситуации.
– Я предвидела «ситуацию», если помнишь, после того как несколько раз увидела тебя! Ты донжуан по натуре и меняешь женщин так же часто, как порядочный человек меняет белье! Ты не одурачишь меня. Она была тебе супругой, предназначенной небом, моя Гиацинта, славная девочка, тонкая и чистая, податливая как воск и без ума влюбленная в тебя, – до тех пор, пока ты не устал от нее. Она надоела тебе. Для тебя теперь открывается новый мир.
– Вы умная женщина, Францина, однако на сей раз вы ошибаетесь. Да, есть доля истины в том, что вы говорите, но в целом все не так. И я не хочу это с вами обсуждать. – Джеральд встал. – Не будет никакого шума и огласки, уверяю вас. Я оплачу расходы и буду поддерживать Гиацинту до конца жизни. Разве это несправедливо?
– Справедливо? Негодяй! А Джим так верил тебе! Он, должно быть, в гробу переворачивается! – Францина потрясла кулаком. – Ты не раз почувствуешь боль, пока мы будем проходить через это, мой друг! А сейчас я поднимусь наверх и позабочусь о дочери. В следующий раз я увижу тебя в суде!
– Твоя мать отвела детей в школу, – сказал
– Я просила ее.
– Садись и позавтракай.
– Я не голодна.
– Но тебе нужно поесть. Я приготовил французские тосты. – Джеральд поставил перед ней тарелку. – Тосты теплые, кофе горячий, апельсиновый сок свежий.
Гиацинта автоматически взяла вилку. «Привычка, – подумала она. – Наша жизнь катится, словно на хорошо смазанных колесах. Вот мы вместе на кухне, хотя не хотим быть вместе, но мы здесь потому, что так было уже тысячи раз».
– Мы с твоей матерью резко поговорили вчера вечером, и у меня остался тяжелый осадок. Но трудно разговаривать, не имея возможности сказать всю правду.
– Ты не должен этого делать, Джеральд. Она еще не вполне оправилась после смерти Джима. Не надо мучить ее рассказом о поджоге.
– Согласен. Послушай меня. Если бы я не беспокоился о тебе…
– Обо мне? Нет-нет! Я пробудилась, Джеральд. Францина была права: я женщина не твоего типа, если тебя вообще способна удовлетворить одна женщина. Ты не женился бы на мне, если бы не помощь отца. – «Знала ли я об этом тогда, в тот тихий зимний вечер, когда они играли в шахматы? Может, подозревала, но не хотела этому верить?» – Мне стыдно, что я унизилась до ревности.
– Я никогда не думал о разводе, Гиацинта. Если бы не пожар, я попросил бы тебя простить меня и остаться со мной. Но сейчас это невозможно, поскольку идут разговоры о том, кто совершил поджог. Ищут виновного. Уборщица, работавшая в ту ночь в кирпичном здании на углу, заявила, что видела машину, единственную, которая припарковалась на этой улице так поздно. Она еще подумала, что это странно, поскольку на этой улице никто не живет и огней в зданиях не было. Надеюсь, она не вспомнит еще каких-нибудь подробностей, связанных с машиной.
У Гиацинты перехватило дыхание.
– К счастью, не нашли отпечатков пальцев. Их уничтожили огонь и вода. Но если выяснится, что ты причастна к этому, я тоже окажусь причастным. Что тогда ожидает Джерри и Эмму?
– Ты никогда не любил меня, – промолвила Гиацинта. – И я не виню тебя за это. Нельзя насильно полюбить. Я осуждаю тебя лишь за то, что ты притворялся, будто любишь меня.
– Нет, я не притворялся. Если бы не этот пожар, мы остались бы вместе до конца.
– Не остались бы. Я не смогла бы оставаться в таком браке и сохранить при этом уважение к себе.
– Ну, в таком случае у нас не должно быть проблем. Помнишь, я объяснял тебе, как мы все это сделаем? Никакого суда, бумаги оформят адвокаты, никаких споров об опеке, никаких неприятностей. Мы уже почти подготовили контракт во Флориде. Я покупаю дом, полностью обставленный и готовый для того, чтобы вселиться в него. Я пробуду здесь с детьми до конца следующей недели. Дела по оформлению займут несколько месяцев. И я всегда могу прилететь, чтобы подписать документы.
– Что ты сказал? – воскликнула потрясенная Гиацинта. – Ты уезжаешь во Флориду с детьми?