Пожарский 2
Шрифт:
В Академию явились ко второй паре.
Момоко увидела меня — обрадовалась!
— Я думала, не заболел ли ты…
— С чего бы?
— Ну… Знаешь, у магов бывает такое… Я в нашу прошлую встречу была… несдержанна и, кажется…
Как сказали мои друзья:
— … высосала меня до дна, да. Не переживай. Во-первых, я довольно быстро восстанавливаюсь. А во-вторых, у мня есть к тебе совершенно необычное предложение, — она слегка прищурилась. — Точно тебе говорю, такого тебе никто и никогда ещё не предлагал.
Я
— Ты с ума сошёл! — она прижала ладошку ко рту.
— Кто-нибудь когда-нибудь наполнял тебя энергией под самую крышечку?
— А нас не выгонят из Академии?
— Выгонят. Или очень-очень сильно будут ругать и грозить карами небесными — но это если поймают, — я посмотрел на неё провокационно: — Разве ты не хочешь быть плохой девочкой, а?
— А…! Хорошо, как мы это сделаем?
— Мы дождёмся, пока вечером все начнут расходиться…
АВАНТЮРА
Да. Мы дождались, пока Академический двор не начал пустеть, и потихоньку направились в сторону тренировочной зоны. На дорожках мелькали редкие уборщики. А мы гуляли, пока не остались совсем единицы. Потом сидели недалеко от музея, обнимались. Я успевал следить: кто зашёл — кто вышел. Вроде бы, вот последний уборщик. В музее погасли окна.
— А если нас спросят? — слегка испуганно спросила Момоко, завидев очередной силуэт.
Мне смешно стало. Какая же ты плохая девочка? Наоборот, самая что ни на есть привыкшая к правилам и опеке охраны.
— Нас не спросят, — я притянул её к себе и начал целовать. Ну вот, паренёк в серой хламиде тут же развернулся и пошёл в другую сторону. Молодец какой.
— Пошли!
Стараясь держаться теней, я довёл свою даму до музея и подтолкнул внутрь:
— Давай-давай, пока никого нет!
— Внутри было сумрачно и тихо.
— А разве здесь нет охранных заклинаний? — Момоко маленькой птичкой озиралась по сторонам.
— Не отходи от меня, и они тебя не засекут.
Она ойкнула и притиснулась поближе. Дима, не ржать! Обидится вдруг и уйдёт, и рухнет вся твоя затея!
На самом деле охранные заклинания вблизи Источника не работали в принципе. Глушил он их, как с этим ни бились. Что после моей выходки, что после Муромцевой сколько раз пытались следящий контур поставить, типы меняли, рисунок, порядок формул — хрен вам! Не пашет и всё. Защитные — да. Сломать или украсть что-нибудь не получится — так мы и не собирались! В остальном Академический двор был вечной нейтральной открытой зоной, и это нам только на руку.
Внутри Святогоровой избушки было совсем темно. Запереться магически здесь не получится, но если знать, что рядом с дверью в качестве музейного экспоната стоит древний Святогоров засов, а на самой двери и стенах есть под него скобы…
«Кузя, дай немножко света».
Фибула у меня на пиджаке засветилась голубоватым. Я притянул Момоко к себе:
— Я говорил — не отходи от меня? — достал из кармана две крошечные золотые горошинки. — Открой рот.
— Что это?
— То, что позволит тебе наполниться до самых краешков.
Я вложил одну горошину в рот ей, другую — себе. А что вы думали? Я у Коша вечер в гостях просидел, а его знаменитой травки не попросил? Кош вообще молодец, теперь даже заваривать не надо — проглотил пилюлечку — и всё.
— А когда она?..
Вот эти разговоры все лишние.
— Давай лучше избавим тебя от этих твоих тряпочек…
— А тебя?
— Обязательно.
Я отстегнул от пиджака фибулу, и Кузя, кажется, начал что-то подозревать.
«Па-а-а-ап?..»
«Не думал, что когда-то попрошу тебя об этом…»
«Не говори, что это то, что я думаю!»
«Мне надо, чтобы она не кричала. Что-то такое, что можно прикусить и с этими, знаешь, ремешочками, чтоб застегнуть на затылке…»
«Ты серьёзно?.. А… А если она меня выплюнет?»
«Насколько я помню, ты прекрасно умеешь летать. И думаю, ты знаешь, какая форма ей понравится, чтобы она не захотела тебя выплёвывать. Ты такое умеешь делать, я видел ту рукоятку».
«Да т…»
«Всё, давай-давай, девочка дозрела!»
А уж я-то как дозрел… Что ж я скидку не сделал на то, что телу всего семнадцать? Я мягко отпрянул от губ Момоко и вложил в них Кузю. Даже не буду смотреть, какие он там формы приобретает…
— М? — только и успела сказать она.
— Так надо. Я проводник, ты — сверху.
Нет. Больше я таких экспериментов ставить не буду. Особенно в сочетании в Кошевыми капсулками. Может быть, без них — ещё куда ни шло… Думал, башку снесёт напрочь. Честно, я не знаю, сколько мы скакали… И все мои попытки уследить за энергиями унесло как дым. Просто в определённый момент до меня дошло, что глаза у Момоко начали слегка светиться и даже, кажется, волосы — прижал её к себе и сполз со Святогорова ложа. Кажется, на лавку. Что-то там такое у стены стояло. И… в общем, я не очень хорошо помню.
Потом до меня дошло, что я лежу, уронив голову ей на грудь — тяжело ей, наверное, она ж маленькая.
— Кузя, свет!
В избушке стало ярко.
Ох ты ж Ядрёна-Матрёна, коленки девчонка совсем стёрла… Ну. Тут я могу помочь. Я прошёлся исцеляющей волной, убирая ссадины и царапины. Момоко спала, и из-под век у неё пробивалось голубоватое свечение.
— Не переборщили ли? — озабоченно спросил Кузя.
— Пока не проснётся — не узнаем.
— Тут до утра сидеть — не вариант.