Пожарский 4
Шрифт:
Я замолчал, и Илья тотчас ответил:
— Слово. Никому не сболтну.
И если дорогой друг рассчитывал на подслушивающие устройства, избавляющие его от необходимости пересказа — зря. Представляю себе, как сейчас суетятся над своими аппаратами муромские спецы-секретники! Ну, да пусть.
— Бабушка ко мне приходила, — нейтрально начал я, — родная.
Илья кивнул и вдруг глаза его сделались круглые, как полтинники:
— Как — бабушка? Они ж… Ты ж последний в роду?!
— Она, понимаешь ли,
— Это… Это как это? Призрак, что ли?
— Зачем призрак. Бабуля Умила Гостомысловна, аватар стихии холода.
Илюха откинулся в кресле и долго на меня смотрел. Я ждал.
— Охренеть, — с чувством сказал Илья. — И… как оно?
— Иметь живых родственников? Прикольно.
— Да нет! Разговаривать с человеком, которому почти тысяча лет?!
Смешно. Знал бы ты, Илюша, сколько мне.
— Нормально. Холодно, но притерпеться можно.
— Точно, она ж аватар холода, ты говорил…
— Так вот, между прочими разговорами, бабуля признала Кузьму младшим внуком. Поскольку… в нём есть частичка первого Пожарского, и он должен быть признан роднёй.
— Погоди. Я не понял, Кузя — он незаконный, что ли?
Несколько секунд я боролся с искушением сказать, мол — да, бастард — и все дела. Получил бы бумажки, как пить дать. Но если позже всплывёт (о оно обязательно всплывёт), что Кузьма всего лишь высокоразумный артефакт… Тяжбы на триста лет растянутся. Так что лучше уж сразу правильным путём.
— Видишь ли, Илья… Кузьма — это родовой меч Пожарских.
В этот раз Илья сидел молча с минуту. Покраснел аж, борясь с желанием выкрикнуть «Да быть этого не может!» — или куда более сердечное: «Пиштишь!»
— Хочешь — можем спросить мою бабушку, — великодушно предложил я.
— Пошли! — Илья вскочил. — С этим — сразу к бате. Он или возьмётся помогать — или уж нет, без толку по промежуточным ступенькам колупаться!
Такой подход я целиком и полностью одобрял. С головой всегда приятнее разговаривать, чем с остальными частями.
Илья Ильич-старший выслушал меня ровно с теми же эмоциями, что и сын, только держал их крепче. По окончании моей скупой речи он сложил на столе крепкие кулаки и подытожил:
— Итак, Дмитрий Михайлович, вы хотите, чтобы ваш родовой меч Пожарских был признан полноправным членом вашего клана, уравнен в правах с лицами дворянского сословия и получил бы личную фамилию, герб и печать?
— И титул, — добавил я, — не ниже графского.
Илья Ильич помолчал.
— Если мы поспособствуем, чтоб всё это устроить, можем мы рассчитывать на присоединение клана Пожарских к нашему лагерю?
05. КОНСТРУКЦИИ
ПОЖАРСКАЯ ВОТЧИНА
Кузьма
Селяниновцы встретили Кузьму с Горынычем настороженно.
— Ну что, люди добрые, — с места в карьер начал Горыныч, — на места вы поедете дальние, неосвоенные. Хорошо бы какие пожитки, нужные, да в спешке брошенные, прибрать.
Мужики этакому заходу поразились до онемения.
— Эва, ваша светлость, куда вы изволите загадывать! — за всех высказался Силантий. — Это ж сколь мы по тем дорогам будем тащиться туды, да обратно…
— Это опасение мы отметём как несущественное! — решительно хлопнул в ладоши Горыныч. — Даю вам времени час, собраться-снарядиться, чтоб носы не поморозили. Телеги свободные в каретном сарае возьмёте да запрягайте своих лошадок. Поедем, поглазеем, чем там у вас разжиться можно.
Вот тогда селяниновцы и поняли, про что их казаки на дороге спрашивали. Портал! Диво-дивное! За малые минуточки весь обоз на тракт близ сворота на их Селяниновку выгрузился!
— Эх, братцы! — вздохнул Ермол. — Кабы нам в прошлый раз так скакнуть, мы б всю картошку из подполья выбрали!
— И сейчас выберешь! — подбодрил его Горыныч.
— Ежли до нас её никто не прибрал, — тревожно пробормотал Силантий, и обоз начал торопливо сворачивать к деревне.
Многих мужиков продолжал преследовать страх.
— Что делать-то будем, ваша светлость, коли там реквизиторщики шуруют? — опасливо оглядываясь, спросил Некрас.
Кузьма Дмитрич чуть покачивающийся в седле гнедого жеребца, слушая эти речи, только усмехался. А князь Горынин, вороной конь которого время от времени косил диким глазом на пристроившегося на загривке огромного кошака, снисходительно подкрутил ус:
— Ва-а-ай, не переживай, да! На одну ладонь посажу, другой прихлопну!
Дорога вынырнула из леса, и в воздухе разлился отчётливый запах гари Из-за пригорка поднимались три неуверенных пока дымка.
— Жгут, мерзавцы! — хлопнул в сердцах по полам тулупа Силантий.
И в тот же момент над обозом мелькнуло две тени: тонкая, огненно-серебристая и широкая, тёмная, точно туча, двенадцатиголовая. Скрылись за бугром.
Обоз встал как вкопанный.
— Я-то думал, он шутит, — растерянно брякнул Первуха.
— Какие уж тут шутки! — сердито проворчал кошак. — Поехали, чего без толку колом в поле торчать?
К моменту, когда телеги дотелепались до Селяниновки, пожары были уже потушены. Самым что ни на есть волшебным способом. Крыши соломенные, конечно, пришли в негодность, но в остальном можно было подумать и о разборе.
Куда делись реквизиционные бригады (или же мародёры), гружёные подводы которых стояли в запалённых дворах, никто спрашивать не захотел.
— Ваш светлость! — значительно более бодрым голосом спросил Первуха. — А что брать можно?